Влад за всем этим наблюдал из окна избирательного участка, и по выражению лица офицера трудно было понять, о чём он думает.
- Что у тебя во фляжке? – полюбопытствовал Джон, решив, что момент избавиться от Кравцова подобран идеально.
- Да так, пойло самодельное. Помогает от похмелья, а иногда и от хорошего настроения, - уклончиво ответил капитан.
- Дашь попробовать?
Влад снял флягу и не глядя передал её Гриффиту. Пользуясь тем, что офицер смотрит в другую сторону, актаронец торопливо насыпал в его пойло сонный порошок, получившийся из двух таблеток. Едва он успел закрыть крышку, как Влад резко обернулся.
- Что, не понравилось? – полюбопытствовал капитан.
- Слишком солёная и горькая, - ответил Джон, состроив кислую мину.
Недоумевающий Владимир приложился к фляжке, сделал несколько глотков, затем подозрительно прищурился.
- Издеваешься? Слаще этого пойла только мёд или кровь диабетика! – проворчал он, вешая флягу на пояс.
Гриффит лишь невозмутимо пожал плечами, не считая нужным спорить с капитаном. О том, что снотворное подействовало, стало понятно довольно быстро. Влад сначала широко зевнул, затем помотал головой и потеребил лоб.
- Никуда не уходи. Я сейчас вернусь, - коротко бросил он, затем быстрым шагом направился в уборную, чтобы умыться холодной водой.
На губах Джона заиграла довольная улыбка. Зная, что вернётся Кравцов не скоро, актаронец направился к выходу. Выбравшись на улицу и обойдя недружелюбно настроенных людей, Гриффит быстрым шагом направился в сторону дороги, где попытался поймать попутку. Сделать это ему удалось далеко не сразу. Подбросить Джона до Ганнер Филдс согласился лишь старичок на чуть живом седане, да и то не бесплатно.
До места встречи с автором послания актаронец прибыл с опозданием на восемь минут, и сразу же столкнулся с новой проблемой. Дом на Ганнер Филдс 17 оказался многоэтажным, а номер квартиры в записке указан не был. Зайдя в здание, оказавшийся на лестничной клетке актаронец успел преодолеть пару пролётов, прежде чем услышал выстрелы. Джон вздрогнул и резко выхватил пистолет, который ему ещё после инцидента со стрелком лично выдал майор Мохов, и напряг слух. Джон не сильно разбирался в оружии, но по звукам пальбы определил, что стреляют из пулемёта. По-хорошему, актаронцу следовало как можно скорее убираться отсюда, но вместо этого Джон дождался, когда выстрелы стихнут и начал продвигаться к источнику шума. Затишье продлилось чуть больше минуты и было прервано одиночным выстрелом, который и подсказал Гриффиту в какую квартиру нужно заходить.
Осторожно приоткрыв незапертую дверь, актаронец юркнул за дверной косяк.
“А смысл? Если по мне начнут лупить из пулемёта, такая хлипкая преграда меня всё равно не защитит!” – мысленно обругал себя Джон.
Досчитав до пяти, он всё же заскочил в квартиру. Держа перед собой пистолет, взволнованный актаронец миновал короткую прихожую и зашёл в комнату с четырьмя трупами. Трое покойников валялись в центре, под завязку нашпигованные свинцом. Четвёртый сидел на полу у стены. В двух шагах от мертвеца валялся опустевший пулемёт, а из дыры на левом виске текла кровь. Даже не будучи судмедэкспертом, Джон с ходу определил, что последний покойник расправился с троицей, после чего покончил с собой. Найденный неподалёку пистолет подтвердил эту теорию. Сбитый с толку актаронец не знал что и думать. Кто назначил ему встречу и с какой целью, так и осталось для него загадкой, как и то, почему здесь случилась резня. Ясно было одно – не опоздай Гриффит на встречу, трупов в квартире было бы пять, а не четыре.
Пытаясь во всём разобраться, актаронец обыскал покойников. У расстрелянной троицы ничего интересного при себе не оказалось. У их убийцы Гриффит обнаружил лишь телефон с разбитым экраном. Проверив список входящих вызовов, Джон заметил, что за пять минут до встречи пулемётчику позвонили с неизвестного номера. Имело ли это какое-то отношение к последовавшей за звонком резне, Гриффит мог только гадать. Поглубже поковырявшись в устройстве, актаронец нашёл в памяти аудиофайл, также пришедший стрелку с неизвестного номера.