В два часа ночи Гамбо ударил своей обломовской головой в гонг, на котором было написано:
Всемирно известная школа
КРЕАТИВНОГО СМЕХА
Доктора Ористида, Филипп-стрит 18, ап.3, Н.О.
Глава девятая
СМЕХ ДОБРОГО АНГЕЛА
Последние дни перед великим праздником Гамбо сторожил надгробия. По окраинам уже двигались красочные карнавальные процессии. Отовсюду раздавались звуки труб и барабанов.
Дела у фирмы шли неважно. Фактически все закончилось полным провалом. Все выходные Гамбо сидел в квартире и ждал клиентов. Ни один не появился, но он успокаивал себя тем, что сейчас конец недели. В понедельник он выдвинулся на улицу, начал прохаживаться туда-сюда возле своей вывески, приглашая идущих мимо в свою школу. Желающих не нашлось. Вместо клиентов пришли посмотреть, как дела, Мартин с псом, Дебби, Лиана и Боб. Дотторе Гамбо противостоял человеческой злобе и зависти.
Во вторник, когда он уже совсем отчаялся, в дверь постучал какой-то пожилой мужчина. И сказал, что заинтересовался школой. С тех пор как десять лет назад умерла его жена, он ни разу не улыбнулся. Сначала Гамбо посмотрел на него с подозрением, но потом увидел, что это правда. Посетитель действительно пребывал в глубокой печали. Гамбо не был готов к таким случаям. Тем не менее, он решил его зачислить. Но сначала потребовал предоплату. Выяснилось, что мужчина находится в подавленном состоянии не только из-за смерти жены, но и потому, что остался без средств. Все свои сбережения он вложил в обустройство каменного склепа. Но оформленная ипотека была бездонна, намного глубже, чем могила его любимой супруги. Д-р Ористид совсем не так представлял деятельность своей всемирно известной школы. Он не будет разбрасываться своим талантом в благотворительных целях. Пусть мистер обращается в Salvation Army, Армию Спасения. И Гамбо вежливо указал посетителю на дверь. Он свой выбор сделал: смог построить такой склеп, значит, был готов вложиться в мир иной. А тот, кто принимает решение в пользу смеха, инвестирует в жизнь, он должен иметь счет в банке. И вообще: как ты можешь научить смеяться человека, который будет должен банку после своей смерти еще лет двадцать. Гамбо не был наивным. И его потенциальные клиенты тоже.
В среду все еще никого не было. Даже на вывеску никто не обратил внимания, кроме тех, кто ночью шандарахнулся об нее головой. И Гамбо накрыла глубокая депрессия. Он прогнал единственного человека, который поверил в его компетентность. Теперь ему просто не на ком было проверить свои способности. Кроме того, у тех, кто говорит об ипотеке, наверняка еще есть, чем можно поживиться, иначе говоря, у них есть, чем заплатить. Гамбо бросил все и понесся на кладбище.
Он бродил по бесконечным аллеям новоорлеанских кладбищ, похожих на маленькие сонные города. Бело-серые склепы высотой в несколько метров напоминали дома, проходы между ними — улицы. Он в них заблудился и начал спрашивать встречных о Джозефе. Его клиент не успел даже визитку оставить, так быстро Гамбо его отшил. Однако имя он запомнил. Два дня с утра до вечера он слонялся по лабиринтам города мертвых, но Джозеф как сквозь землю провалился. Может, и сам за это время умер. Впрочем, Гамбо не сдавался. Он будет искать его жену. Ее изображение на фарфоровых портретах, закрепленных на фасадах склепов. Дохлый номер, — сказал Грегор. — Спокойно, — возразил Гамбо, — муж и жена, столько прожили вместе в любви и согласии, что несчастный вдовец не может улыбнуться и через десять лет после ее смерти, — такие супруги должны быть похожи друг на друга. Речь не только о походке, это общеизвестно, но и о чертах лица, которые тоже становятся одинаковыми. Лицо вдовца он запомнил. Снова бросился на кладбище. И нашел-таки на фарфоровом медальоне изображение крепкой женщины, с лицом точь в точь как у его клиента Джозефа. И принял решение дождаться его здесь.