Он стоит на крыше дома, того, с черепичной крышей и зелеными балконами на углу Филипп-стрит и Роял-стрит. На самом краю, и нет больше сил лететь. Его тянет вниз, он вот-вот упадет. По экрану бежит текст, по экрану 666-битного компьютера бежит текст: formatus de spurcissimo spermate, conceptus и pruritu carnis, образован из нечистого семени, зачат в зуде телесном. У меня он есть, этот зуд, Фред, — произносит он, — это начало меланхолической болезни. Меланхолическое вещество, самое грязное семя, из которого человек зачат, из спермы, из эякулята, из совокупления тел. Дурная кровь, потные тела внизу в толпе, бесплодная секреция тел внизу, в комнатах под крышей, бессмысленное спаривание. И гигантский беснующийся фаллос внизу, на улице, он бросается на людей, набухает, поднимается и извергает белесую жидкость, обдающей город. Меланхолическое вещество, извергающееся из набрякших членов и вытекающее из всех обессиленных тел на насквозь мокрых простынях Французского квартала, в подъездах домов, возле стен, в плоть, в рот… Весь Французский квартал состоит на службе только у spurcissimo spermate, липкого, размазанного по животам, грудям, по черным и белым лицам, поверх масок и уродств, семени. Меланхолическое вещество, это меланхолическое вещество, которое этой ночью изливается через окна сверкающих жилищ и грязных лачуг, через дыры без окон, через двери, через коридоры и темные подъезды, стекает по улицам и заливает рынок у реки, вещество, которое пересекает берега Миссисипи и, минуя набережную, вливается в бурую воду, в желтую воду, в ее медленные грязные волны, так что она пенится, а вспененная становится липкой, вязкой как слизь и прилипает к бокам лодок, которые больше не могут передвигаться, облепленные месивом фекалий, полным spurcissimo spermate, вода и вещество, в котором плавают эмбрионы, принесенные каналами, эмбрионы белых и чернокожих, затерянные в волнах, устремившихся вниз по течению к океанскому заливу и там стекающих в кишки земли, в адскую реку.
Он поскальзывается, цепляется за черепицу на крыше, хватается за желоб, повисает, срывается и падает, снова падает, и снова по экрану пробегает текст, который он пытается повторить и выкрикнуть, но не может разомкнуть губ, элохим, элохим.
Текст исчезает. Наблюдатель продолжает падать.
Его разбудила тишина. Вдруг вокруг ни звука. Тромбоны умолкли. Ему даже показалось, что он слышит пение птиц где-то возле окна. Первый утренний луч пробивался сквозь грязные окна. Он почувствовал, что коснулся локтем чего-то мягкого. Рядом, свернувшись клубком, покрытое до пояса простыней, лежало черное женское тело. Она лежала, повернувшись в другую сторону, рядом с его локтем оказалась ее задница. Он взял ее за плечо и потряс. Она медленно повернулась, открыла глаза и зажмурилась от утреннего света. Молодое лицо с курчавыми волосами над высоким черным лбом.
«Что ты здесь делаешь?»
Женщина поднялась на локтях и посмотрела на него.
«Что я здесь делаю? Я здесь сплю».
Она села на кровати и обулась.
«Сплю рядом с абсолютно пьяным человеком, который всю ночь кричит и разговаривает во сне».
«Спишь?»
«Да, сплю. Хотя ты предлагал мне кое-что еще».
«Я?»
«Нет. Король Зулу».
Он лег обратно и попытался собраться с мыслями. Ивонн. Ее зовут Ивонн. Она сказала, что нельзя спать, закинув руки за голову. От этого снятся кошмары. Так ей говорила ее бабушка, которая владела вуду. Это она сказала ему в «Ригби». Он ответил, что одному спать еще хуже. Хлоп. Пленка рвется.
Тогда она засмеялась, сверкнув жемчужными зубами. А сейчас она в плохом настроении. Да, она родом с той стороны реки. Он вздрогнул, когда она хлопнула дверью. Что снилось ей, той, что не закидывала руки за голову? Почему он ее не спросил? А теперь вот она ушла. Снаружи, и правда, щебетали птицы. Он закрыл глаза. И увидел, как она плывет на лодке через реку. Среди волн, которые успокаивают и уносят все зло. Плеск желтых волн. И тишина. Долгая тишина. Потом опять вода. Бульканье воды в фонтане патио. Вода помогает, жемчужные зубы успокаивают, большая река успокаивает. Он снова уснул. Когда он ближе к полудню проснулся, тело было пустым и сухим как скорлупа. Квартира была в отчаянном беспорядке. Под окном рокотал и гремел мусоровоз. Черные работяги перекликались друг с другом.