— Ему грустно, — Вера вздохнула. — Неужели из-за нашего отъезда?
— Думаю, что не только поэтому, — Витька задумался. Потянулся, выпрямляя затекшую от долго сидения спину, зевнул. — Он когда-то говорил мне… как же это было-то… он говорил, что, по ощущению, прожил не одну жизнь, а несколько. Может быть, ему грустно из-за того, что очередная жизнь заканчивается?
— Никогда не думала об этом так. Мне всегда казалось, что жизнь продолжается, но при этом делится на какие-то этапы, — возразила Вера. — Не слишком ли он категоричен?
— Не знаю, — пожал плечами Витька.
Закатное солнце подсвечивало Веркины волосы, и они сейчас сияли, словно золотые. Засмотревшись на это красно-рыжее золото, Витька вмиг позабыл про всё — и про книгу, которую они сейчас читали, и про отъезд, и даже про маму, а ведь маме нужно было бы позвонить, и сказать про сроки отъезда, и…
Верка, однако, не забыла.
— Вить, пойдем домой, — попросила она. — Мама, конечно, не убьет за отсутствие, но и рада не будет. А мне еще надо вещи собирать.
— Ты уже собираешься? — удивился Витька. Он еще и не начинал.
— Конечно, собираюсь. И Дарья собирается. Очень не хочется забыть что-то важное.
— Жизнь, — вдруг произнес Витька.
— Что? — не поняла Вера.
— Не забыть жизнь, — пояснил он. Поднялся, подал Вере руку, она тоже встала. — Никак нельзя забыть свою жизнь… дома. Вот только сомневаюсь, что она поместится в чемодан.
5
Легенда о пропавшей галактике
Прогулочный катерок неспешно шел по Москва-реке вверх; до Киевской было еще порядочно (сели они в Печатниках), и делать оказалось совершенно нечего. Мороженое, которое притащил Скрипач, уже съели, липкие бумажки от него выбросили, смотреть по сторонам быстро надоело.
— Может, по пиву? — предложил Скрипач.
— Фэб убьет, — меланхолично отозвался Ит.
— За что это?
— За пьянку.
— Одна бутылка — это не пьянка, — возразил Скрипач. — И потом мы, кажется, никому и ничем не обязаны. Одно дело, если бы мы были на работе. Но сейчас…
Ит задумался. А ведь и верно.
— Тащи своё пиво, — решительно сказал он. — И картошку прихвати, если будет.
По счастью, в буфете нашлось всё — и холодное пиво «Колос», и «Картошка московская», в хрустких маленьких пакетиках. Сели на корме, и, по словам Скрипача, предались «разврату»: принялись со вкусом за неполезное пиво с еще более неполезными чипсами.
— Какая гадость, — с восхищением заметил Скрипач, запуская руку в пакетик с картошкой.
— Невероятная, — поддержал Ит, отхлебывая пиво. — Слушай, сколько мы с тобой пиво уже не пили?
— Года два, как минимум, — Скрипач задумался. — Может, и больше.
— Больше, — уверенно сказал Ит, ставя бутылку рядом с собой, и тоже открывая картошку. — Кажется, года четыре.
— И снега мы четыре года не видели, — Скрипач тоже отхлебнул пива. — И еще черти сколько не увидим.
— Ну, не знаю. Давай напросимся на Сод, что ли, — предложил Ит. — В программе он вроде бы есть.
— До Сода нам пока, как от земли до неба, — тяжело вздохнул Скрипач. — Сперва Сибирь, потом Франция, потом плато. А потом — как выпустят.
— Выпустят, — уверенно ответил Ит. — Слушай, может, повторим?
— Пиво-то? — прищурился Скрипач. — А давай.
За вторым пивом Скрипач изъявил желание посмотреть, что там Ит нового накропал в своем блокнотике. Сначала Ит отнекивался, пытаясь соврать, что забыл сегодня блокнот дома, но с враньем ничего не вышло — оказалось, что Скрипач видел, как блокнот Ит утром сунул в свою сумку. Ничего не поделаешь — Ит вытащил блокнот, отдал Скрипачу, и тот зашелестел страничками.
— Глава пятая… ох и ни фига себе! Ит, ты чего, прикончил в ней Романа?! — с удивлением спросил Скрипач.