— Чего?
— А можно я тоже почитаю? — попросил Фэб. — Все читали, а я не читал. Несправедливо.
— Но ты же не любишь такое, — возразил Ит. — Оно же так… несерьезное.
— Ну и что? — пожал плечами Фэб. — А может, я хочу несерьезного.
— Начальник отделения экстренной хирургии госпиталя «Вереск» конклава Санкт-Рена проявил интерес к несерьезному, — поддел Ит. — Куда мир катится? Этак ты детективчики почитывать начнешь, скъ`хара. И любовные романчики.
— Ща как дам больно, — пообещал Фэб. — Промеж глаз. А потом в лоб. А потом возьму ремень, и добавлю по филейным частям. Как Фадан.
— А говоришь, что не читал, — упрекнул Ит.
— Мне рыжий рассказал. Всё, идем на пляж, и фруктов по дороге девчонкам купим.
— Аквист, пойди-ка сюда, — ласково позвал Бакли. — Иди, иди, не бойся.
— А чего сразу я? — с подозрением спросил Аквист.
— Ну, надо, — туманно ответил Бакли. — Да это ненадолго. На полчасика.
— На какие полчасика?!
— Ну, мне же Сеп сказал тренироваться.
— А почему на мне?!
— Потому что на Шини я уже тренировался.
— Сейчас он тебе сначала врежет несколько раз посильнее, а потом разрисует точечками, — сообщил Шини. — И ты от него тоже не сумеешь добиться объяснения, на фига ему это нужно.
Бонни и Фадан отправились в город, точнее, в большой магазин при ближайшем храме, чтобы купить ткани с текстами и костюмы паломников, а Бакли, Шини и Аквист остались в гостиничном номере. Шини и Аквисту Шеф поручил найти в сети информацию о белоглазом, а Бакли сейчас осваивал перкуссию — Сеп решил поучить его определять топографию внутренних органов этим способом.
Аквист, как только все ушли, на сорок минут оккупировал ванную — рауф более чем брезгливы, грязь не переносят и мыться любят. У них очень чуткое обоняние и плохие отношения с неприятными запахами. Точнее, с теми запахами, которые кажутся им самим неприятными. Поэтому, конечно, ванная в номере пользовалась большим спросом: с самого утра туда на час забрался Бакли, потом Бакли выгнали, и наступила очередь Аквиста. Теперь в ванную должен был пойти Шини.
— Какими точечками он меня разрисует? — на всякий случай Аквист отодвинулся от Бакли подальше. — Зачем?
— Бакли, на хрена ты рисовал на мне точки? — с упреком спросил Шини.
— Идиоты, — простонал Бакли. — Я определяю границы, понятно? По звуку.
— Какие границы? — с подозрением спросил Аквист.
— Внутренних органов, дубина! Сердце, легкие… Звук должен быть разный, понимаешь? А точки я ставлю там, где орган заканчивается, — объяснил Бакли. — Прикольно. Сеп подсказывает, как что звучит. Давай, Аквист, снимай рубашку и садись на стул. Шини, иди мыться.
Аквист пробормотал что-то нечленораздельное, но рубашку всё-таки снял и на стул сел. И тут же получил неслабый тычок в спину, от которого непроизвольно ойкнул. Шини хихикнул и скрылся за дверью ванной.
— Бакли, что ты делаешь?! — в воздухе рядом с врачом повис сердитый Сеп. — Так, еще раз. Какие виды перкуссии мы знаем?
— Ох. Громкая, тихая, и тишайшая, — ответил Бакли.
— Так вот, Бакли. Громкая — это не когда пациент орет! Понял?
— Ну понял, понял…
Аквист решил, что разумнее всего просто не обращать внимания на этих экспериментаторов — чем быстрее они наиграются, тем быстрее от него отстанут. Поэтому он почти полчаса покорно терпел всяческие простукивания, стараясь не обращать внимания на нуднейшую лекцию, которую читал Бакли Сеп. Он из этой лекции не понял ровным счетом ничего, а вот Бакли, судя по всему, понимал, мало того, ему явно было интересно.
— Слушай, эти картинки хоть смоются? — недовольно спросил он, когда Бакли велел ему одеваться.
— Да куда они денутся, — махнул рукой Бакли. — Это прижигальный карандаш, для царапин и порезов. Он безвредный, даже Сеп подтвердил. За месяц и следа не останется.
— За месяц?! — взвыл Аквист. — Нет, ну это уже наглость!
— А какая тебе разница? — изумился Бакли. — Ты же всё равно в рубашке ходишь. Так, остались Бонни и Фадан. Ладно, подожду, когда вернутся.
— Бонни я тебе трогать не дам, — решительно заявил Аквист. — Не смей.
— Это почему это? — взвился Бакли. — Женщины, мужчины и гермо по-разному устроены! Может, мне еще и Фадана не трогать прикажешь?