С восхода Авроры прошло еще не так много времени. Восточные горы по-прежнему были в тени, а западные лишь слегка окрасились в нежный оранжевый цвет. В таком состоянии они должны были пробыть еще некоторое время. Для совершения одного оборота Новой Европе требуется более семидесяти пяти часов. Здешнее солнце не особенно отличалось от земного: на глаз яркое, причем цвет более близок к оранжевому, чем к желтому. Как-то на рассвете Хейм обнаружил Вадажа, всего покрытого росой, наблюдавшего за игрой света в тумане, клубившемся над озером. Венгр был не в состоянии вымолвить ни единого слова.
Это время было уже в прошлом, как и тот час, когда полковник Роберт де Виньи, в прошлом начальник планетарной полиции, а теперь некоронованный король маки, вернулся в штаб. Впрочем, вместо короны у него был берет. Вернулся он не из налета, а из экспедиции, предпринятой с целью найти несколько техников и организовать их переброску в «сторожку Равиньяк», где требовал ремонта главный гидроэлектрический генератор. Из такой вот незаметной скромной работы и складывалось великое дело выживания новоевропейцев. В прошлом было уже первое ликование воссоединения с Иррибарном, который считался пропавшим без вести, с Вадажем, отсутствовавшем в течение года, и с Хеймом, который последний раз побывал здесь целую вечность назад.
Де Виньи сказал что-то по-французски и сел за свой стол. Вадаж нашел стул, сел, низко пригнувшись, и уставился на собственные ботинки.
— Расскажи ему, Джин, — наконец пробормотал он. — Мой французский совсем выветрился за столь долгое отсутствие.
Де Виньи сжался, словно в ожидании удара. Он был сед и не слишком высок, но спина у него была прямая, как струна, а лицо могло бы принадлежать жителю Трои.
— Продолжайте, — сказал он по-французски совершенно бесцветным голосом. Баски с нетерпением ждали.
— Рассказывайте, — снова предложил де Виньи, но Иррибарн, казалось, не знал, с чего начать, столько накопилось разных новостей.
Когда он закончил свой рассказ, полковник по-прежнему хранил внешнее спокойствие. Только одна рука тихонько барабанила по столу.
— Итак, — сказал он совершенно спокойно, — Земля предала нас.
— Не вся Земля! — воскликнул Вадаж.
— Не вся, это верно, ведь вы же здесь, — маска постепенно исчезла с лица де Виньи, обнажив туго натянутые мускулы рта, две глубокие складки по обе стороны от седых щетинистых усов и пульсирующую жилку на шее. — И, насколько я понимаю, вы здорово рискуете. В чем состоит ваш план, капитан Хейм?
Теперь найти слова было гораздо проще. Хейм говорил по-английски, которым де Виньи владел в достаточной мере.
— Как я уже объяснил лейтенанту Иррибарну, Землю необходимо убедить в двух вещах. Во-первых, что ваши люди живы, а во-вторых, что вы не согласитесь ни на какое примирение, если это будет сделано нечестно и будет стоять вам ваших домов. Что ж, те из ваших людей, которые сейчас находятся в космосе, на борту моего корабля, могли бы стать решающим доказательством первого пункта. Однако людям свойственно прихвастнуть и преувеличить, когда разговор зайдет о предполагаемой борьбе, в которой они могли бы участвовать, поэтому, объяви они о своем решении, о котором сказано в пункте два, их заявление просто-напросто могли бы оставить без внимания.
— И правильно бы сделали, — заметил де Виньи. — История знает немало примеров того, когда нации, объявившие, что будут сражаться до последнего человека, не выполняли свои клятвы. Тем более никогда не возникало вопроса о том, чтобы сражаться до последней женщины или до последнего ребенка. Если Земля в ближайшее время не придет нам на помощь, я, вне всякого сомнения, попытаюсь спасти людей, заключив с алеронами любую сделку, какую они только пожелают.
— Я как раз подхожу к этому, — сказал Хейм. — Если мы сумеем отправить на Землю часть ваших женщин и детей, для среднего землянина это прояснит все дело в целом как нельзя лучше. Они станут могущественной поддержкой той фракции, которая стремится именно к победе. Есть три способа воздействия на умы: старая банальная слезная мольба; живое доказательство того, что сопротивление элеронам вовсе не обязательно влечет за собой фатальное бедствие; и… право, женщина, заявляющая, что ее народ не желает сдаваться, обладает гораздо большей способностью к убеждению, нежели мужчина. Баланс мнений на Земле, на мой взгляд, весьма шаток. Возможно, одного только их появления будет достаточно, чтобы склонить чашу весов в нашу сторону.
— Возможно. Вы оперируете гипотезами, месье капитан. Я же вынужден иметь дело с печальной действительностью, которая состоит в том, что все мы будем больны.
— Ну, а если они сообщат также, что вам ничего не грозит… что тогда?
Де Виньи сжал кулаки:
— Что вы предлагаете?
— Достать для вас необходимые витамины. Послушайте, разве неправда, что алероны испытывают немало затруднений в работе с вашими механизмами? И неужели вы не усугубили все это своими руками?
— Да. Но это вряд ли имеет значение, поскольку они разрываются сейчас на части, чтобы поскорее закончить космические укрепления, а я вообще выбил их из графика так, что они, надеюсь, еще не скоро очухаются. Мне кажется, если бы вы предложили оставить их в покое, а может быть, даже послали к ним несколько техников, они пошли бы на обмен. Дали бы вам нужные пилюли. Разумеется, вам бы пришлось прежде убедиться в том, что это капсулы именно с витамином С, но это, должно быть, нетрудно будет сделать.
— Что? — вскипел Иррибарн. — Пойти на сделку с врагом?
— На войне это случается не так уж редко. — Де Виньи поскреб подбородок. — Честно говоря, именно такие условия я и собираюсь поставить в случае, если мы дойдем до полного отчаяния. Они поймут, что мы стараемся выиграть время в надежде на помощь с Земли. Но если они не в курсе того, что эта помощь в конце концов все же может прийти… Да. Почему бы им не использовать наиболее легкий способ избавиться от наших нападений? Они посчитают, что разобраться с нами можно будет и попозже… Разумеется, они могут потребовать безоговорочной капитуляции, настаивая на том, чтобы мы спустились в долины, где бы нас окружили и согнали в какой-нибудь загон.
— Если они этого потребуют, — сказал Хейм, — я думаю, мы могли бы попробовать захватить припасы, хранящиеся в пакгаузах, или даже промышленное оборудование. В совместной операции ваших бойцов и моего корабля. Или, если это вам кажется совсем уж невероятным… — он проглотил горечь. — Мы можем выложить такой козырь как мое обещание возвратиться домой.
— Око за око, — вздохнул де Виньи. — Это, разумеется, их бы устроило. Но давайте сначала попробуем сделать первое предложение, за которое не пришлось бы платить столь дорогой выкуп. Сделаем вид, что мы не имеем с вами никакой связи, а ваш корабль будем пока держать в резерве.
— О, кроме того, мы ведь должны еще отправить отсюда эвакуируемых, а для этого необходима внезапность.
Де Виньи пристально посмотрел на Хейма:
— Признаться, меня весьма удивляет ваша озабоченность судьбой сотни либо двух сотен женщин и детей. Лично я придаю им гораздо меньшее значение. Наше продолжительное пребывание здесь, как свободных людей, пожалуй, быстрее заставило бы Землю предпринять какие-то шаги. Однако… Двести спасенных есть все же двести спасенных, поэтому поступайте как хотите. Но как вы намереваетесь вывести эту неуклюжую посудину, перегруженную людьми, на предел Маха?