Но, спрашиваю я вас, какого Христа они нам изображают? И какого духа малюют? Мы знаем одного Христа и одного его Духа, знаем такими, какими Их обещали пророки и явило Евангелие. И от Христа мы не слыхали ничего подобного. Дух, которого нам показывает Писание, не благосклонен к убийствам, распутству, пьянству, гордыне, злобе, алчности и грабежу. Он — совершитель любви, целомудрия, трезвения, скромности, мира, воздержания и истины. Это не дух безумных фантазий и всяческих метаний, он не бросается из стороны в сторону то к добру, то ко злу, но полон мудрости и разумения, дабы строго их различать. Он не
аСм. сочинение Кальвина «Против фантастической и буйной секты либертинов, называющих себя духовными» (Contre la secte phantastique et furieuse des Libertins qui se nomment Spirituelz (1545). — ОС, VII, 200-201). Об отождествлении части анабаптистов с Духовными либертинами см. его сочинение «Краткое наставление, вооружающее всех Добрых верующих против заблуждений известной секты анабаптистов» (Brieve instruction Pour armer tous bons fidиles contre les erreurs de la secte commune des Anabaptistes (1544).
ОС, VII, 53-54). — Прим. франц. изд.
толкает людей к распущенности и разнузданности, но, различая добро и зло, наставляет их следовать первому и избегать второго. Впрочем, для чего мне прилагать столько усилий к опровержению этого дикого безумия? Для христиан Дух Божий — не плод безудержного воображения, который они измыслили себе в мечтаниях или восприняли от других. Они знают Его таким, каким Он показан в Писании, где говорится, что Он дан нам для освящения, дабы, очистив нас от всякой грязи и скверны, вести в послушании Божьей правде. А послушание может появиться лишь тогда, когда вожделения (которые эти люди хотят освободить от всякой узды) побеждены и подавлены.
Кроме того, сказано, что освящение Духом очищает нас так, что, пока мы заключены в смертном теле, в нас остаётся множество недугов. Следовательно, поскольку мы весьма далеки от совершенства, нам необходимо каждый день продвигаться вперёд; а поскольку мы отягощены бесчисленными пороками, нам необходимо сражаться с ними. Отсюда вытекает, что мы всегда должны быть настороже, чтобы оградить себя от внезапных предательских нападений нашей плоти, и никогда не успокаиваться, как будто бы мы находимся вне опасности — если только мы не думаем, что обладаем большей святостью, чем апостол Павел, которого мучило жало Сатаны (2 Кор 12:7), дабы через немощь он усовершенствовался в добродетели. Сам апостол непритворно и без утайки описывает борьбу плоти и духа, которую он ощущал в своей душе (Рим 7:8 сл.).
15. Св. Павел, объясняя, что такое покаяние, не без серьёзных оснований называет семь качеств, или состояний, которые оно либо в нас производит, либо они происходят от него как плоды и результаты, либо являются его составными частями. Вот эти качества и состояния: усердие, извинения, негодование, страх, желание, ревность, взыскание (2 Кор 7:11). Я не рискну определять, являются ли они причинами покаяния или его следствиями, так как в них имеются признаки тех и других. Можно назвать их чувствами, или переживаниями (affections), которые неразрывно связаны с покаянием. Оставив эти вопросы в стороне, мы можем принять толкование св. Павла; поэтому мне достаточно просто изложить то, что он хотел сказать.
Итак, апостол говорит, что печаль ради Бога [2 Кор 7:10] рождает в нас усердие. Ибо человека, глубоко проникнувшегося недовольством собой из-за того, что он оскорбил Бога, тревожит и побуждает к действию мысль об освобождении от пут дьявола, а также о том, как не попасться в его ловушки в будущем. Далее он начинает заботиться о том, чтобы всегда находиться под водительством Св. Духа и не быть захваченным врасплох по причине собственного небрежения. На второе место апостол ставит извинение (excuse). Под ним он понимает не самозащиту грешника с целью избежать осуждения Богом, то есть отрицание своего падения или попытку смягчить свою вину, а такой род извинения, который состоит в просьбе о прощении, а не в защите своих прав. Грешник должен уподобиться ребёнку, подающему надежды на исправление: признавая свою вину и открывая её перед отцом, он отдаёт себя на его милость. И чтобы получить её, он как может убеждает отца, что вовсе не презирает его и что доставил ему огорчение не по злому умыслу. Короче говоря, он извиняется не так, чтобы представить себя правым и невинным, а так, чтобы лишь получить прощение.
Далее следует негодование (indignation), когда грешник ожесточается против самого себя в сердце своём, обвиняет себя и досадует, сознавая свою испорченность и неблагодарность по отношению к Богу. Словом «страх» (crainte) обозначен испуг, который поражает наши сердца всякий раз, когда мы думаем о суровости Бога к грешникам и о том, что мы заслужили эту суровость. Ибо невозможно, чтобы, когда мы думаем об этом, нас не охватило страшное горе, которое учит нас смирению и делает более осмотрительными на будущее. От этого страха происходит усердие, о котором мы говорили выше. Мне представляется очевидным, что словом «желание» (dйsir) апостол обозначает горячее стремление исполнить наш долг перед Богом, к чему нас подводит в первую очередь сознание собственных грехов. Ревность (zиle), которую далее называет св. Павел, направлена к той же цели. Это слово означает огонь, возгорающийся в нас, когда мы, словно стрекалом, ужалены мыслью: что я наделал? куда я паду, если мне не придёт на помощь Божье милосердие? На последнее место апостол ставит взыскание (vengeance), ибо чем более мы ревностны и суровы в обвинении себя, тем на большую милость Бога должны мы уповать. В самом деле, не может быть так, чтобы душа верующего, содрогающаяся от ужаса перед Богом, не получала пользы, наказывая самоё себя. Верующие хорошо знают, какие муки причиняют смятение, испуг, стыд, страдание, недовольство собой, которые они испытывают, признавая свои грехи перед Богом.
И однако нам следует помнить, что нужно соблюдать меру, чтобы печаль не поглотила нас целиком, ибо боязливые умы слишком склонны впадать в отчаяние. Сатана очень часто прибегает к этой уловке: возможно глубже погружать в бездну печали тех, кого он намеревается так поразить страхом Божьим, чтобы они никогда не смогли подняться. Страх, приводящий к смирению и не отвращающий от надежды получить прощение, не может быть чрезмерным. Но, следуя увещеванию апостола, грешник должен остерегаться, чтобы, возбуждая в своём сердце недовольство собою и ненависть к себе, не изнемочь от непомерного ужаса и не пасть совершенно [Евр 12:3]. Ибо это удаляет нас от Бога и заставляет бежать от Него и поэтому полностью противоположно покаянию, которым Бог соединяет нас с Собою. Весьма полезное предостережение на этот счёт даёт св. Бернар: страдание из-за грехов необходимо, но оно не должно быть непрестанным. Временами необходимо отвлекаться от мыслей о путях наших, которые держат нас зажатыми в печали и тревоге, и словно выходить на широкую равнину, вспоминая о Божьих благодеяниях. «Смешаем мёд с полынью, говорит он, чтобы горечь помогала нашему здоровью, когда мы будем пить её вместе со сладким. И если вы думаете о себе смиренно, то подумайте о доброте Бога»а.
16. Теперь будет нетрудно понять, каковы плоды покаяния. Это дела, которые совершаются, дабы воздать честь Богу, и дела любви и милосердия, то есть в итоге — истинная святость и непорочность жизни. Коротко говоря, чем больше усердствует человек, стремясь жить в согласии с Божьим законом, тем больше он проявляет признаков истинного раскаяния. По этой причине Дух, вызывая в нас раскаяние, иногда предлагает нам все предписания Закона, иногда только вторую скрижаль, а в иных случаях, осудив скверну, таящуюся в глубинах нашего сердца, побуждает нас представить внешние свидетельства того, что наше раскаяние искренне. Живую картину всего этого читатели найдут в дальнейшем изложении, когда я буду описывать христианскую жлзньь.