Наши противники пытаются обратить в свою пользу следующие свидетельства: «Никто не восходил на небо, как только сшедший с небес Сын Человеческий, суший на небесах» (Ин 3:13) (Luther. Dass diese Worte Christi... (Werke, b. 23, S. 147)). И ещё: «Единородный Сын, сущий в недре Отчем ... явил [Бога]» (Ин 1:18). Но в этих попытках они обнаруживают свою глупость, пренебрегая той передачей свойств, о которой не без причины утверждали древние отцы (Кирилл Александрийский. О воплощении Единородного (МРG, LХХV, 1244а-b, 1249a; Leo I. Epistola 28, V (МРL, LIV, 771); Иоанн Дамаскин. Изложение православной веры, III, 3, (МРG, ХСIV, 993а-b). О передаче свойств или качеств см. /2/14). Когда говорят, что Господь славы был распят (1 Кор 2:8), это, разумеется, не означает, что Он страдал в своём божественном естестве. Так сказано потому, что Иисус Христос, во плоти принявший позорную смерть, Сам был Господом славы. По той же причине Сын Человеческий пребывал на Небе и на земле: Иисус Христос по плоти находился на земле в течение смертной жизни и в то же время по божеству оставался на Небесах. Далее там же говорится, что Сын Человеческий сходил с Небес. Это не означает, что Его божество покинуло Небо, чтобы замкнуться во плоти, как в темнице, но что Наполняющий всё тем не менее телесно, невыразимым образом, обитал в человеческом естестве Христа.
У теологов Сорбонны принято различение, которое я не постыжусь привести: Иисус Христос в целом пребывает везде, но целокупность того, что в Нём, пребывает не везде (Пётр Ломбардский. Сентенции, III, dist. 22, c. 3(MPL, CXCII, 804)). Хоть бы эти несчастные сами вдумались в смысл этого утверждения! Ведь таким образом опровергается их нелепая выдумка о телесном присутствии Иисуса Христа на Вечере. Коль скоро наш Посредник в целом пребывает везде, Он всегда рядом со своим народом. В Вечере же Он являет Себя особым образом: весь, в целом, но не в целокупности того, что в Нём. Ибо по плоти Он пребывает на Небесах до пришествия в Судный день.
31. Но тяжко заблуждаются те, кто вообще не допускает телесного присутствия Иисуса Христа в Вечере, если оно не связано с хлебом. Ведь таким образом они исключают тайное действие Духа, соединяющее нас со Христом. Им кажется, что если Иисус Христос не сходит к нам, то и не присутствует рядом с нами. Но разве Он не одаривает нас своим присутствием, возвышая нас до Себя? Поэтому разногласия между нами касаются лишь способа присутствия: наши противники хотят заключить Иисуса Христа в хлеб, а мы утверждаем, что непозволительно сводить Его с Небес. Пусть читатели рассудят, кто из нас высказывает более здравое и правильное мнение. И пусть будет опровергнута клевета, будто мы отрицаем присутствие Иисуса Христа на Вечере, если не заключаем Его в хлеб. Ибо таинство это - небесное, и потому Иисусу Христу нет нужды сходить на землю, чтобы соединиться с нами.
32. Далее, если кто-нибудь спросит меня, как это происходит, не постыжусь признать, что тайна эта слишком высока, чтобы я мог постигнуть её разумом или объяснить словами. Говоря коротко, я скорее чувствую её, чем понимаю (Лютер, говорит Х.Бёмер, «чувствовал внутреннюю необходимость не только мыслить личное единение с Господом и Создателем, но реально испытывать его через подлинное единение. Цвингли вообще не понимал этой проблемы. Кальвин, как сразу осознал Лютер, не только понимал её, но сам чувствовал такое единение» (Boemer H. Luther in the Light of Modern Research. Tr. Potter E. S. G. N.-Y., 1930, p.241)). Поэтому без долгих споров принимаю обетование Иисуса Христа. Он возвещает, что Его Плоть есть пища моей души, Его Кровь - её питие. Я отдаю Ему душу, чтобы Он вскормил её этой пищей. Он заповедал мне во время святой Вечери вкушать его Тело и пить его Кровь, символизируемые хлебом и вином. И я не сомневаюсь, что Он даёт, а я получаю от Него обещанное. Я лишь отвергаю нелепые и глупые фантазии, которые противоречат величию Христа или подлинности Его человеческой природы. Они противны Слову Божьему, которое учит, что не следует искать Иисуса Христа на земле после того, как Он был взят в небесную славу (Лк 24:26), и приписывает Его человеческому естеству все качества, присущие человеку.
Не следует удивляться этому как чему-то невероятному. Ведь всё царство Иисуса Христа является духовным, поэтому и всё то, что Он делает со своей Церковью, не должно соотноситься с естественным порядком вещей в мире. Выражаясь словами св. Августина, таинство это совершается через людей, но божественным образом; осуществляется на земле, но по образцу небесному (Августин. Ограде Божием, XVI, 37 (MPL, XLI, 516)). Таково присутствие тела, требуемое таинством. Мы утверждаем, что это присутствие поистине столь действенно, что не только внушает нам несомненную веру в жизнь вечную, но и удостоверяет бессмертие нашей плоти, которая уже животворится бессмертной плотью Иисуса Христа, участвуя некоторым образом в его бессмертии.
Те же, кто проявляет неумеренность в речах и не останавливается на этом, лишь затемняют истину, которая сама по себе проста и очевидна. А если кто-нибудь всё ещё недоволен, пусть поразмыслит вместе со мной над тем, что речь у нас идёт о таинстве, в котором все должно соотноситься с верой. Наше учение о причастности Телу питает веру не менее, чем учение тех, кто сводит Иисуса Христа с Небес. В то же время я откровенно сознаюсь, что отвергаю отстаиваемое нашими противниками смешение плоти Христовой с нашими душами (как если бы она неким образом перетекала в них). Для нас должно быть довольно того, что Иисус Христос животворит наши души субстанцией Своей плоти: Его плоть вливает в нас жизнь, хотя и не проникает в нас.
Надо заметить также, что правило веры, с которым св. Павел велит сообразовывать всякое истолкование Писания (Рим 12:3), свидетельствует в нашу пользу. И наоборот: пусть выступающие против очевидной истины посмотрят, с каким правилом, или мерилом веры они сообразуются. Ибо всякий, кто не исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, не есть от Бога (1 Ин 4:3). А эти люди лишают Христа подлинной плоти, как бы они этого ни скрывали.
33. Так же надлежит судить о причастии, которое наши противники считают невозможным, если плоть Иисуса Христа не поглощается в виде хлеба. Но мы тяжко оскорбляем Святого Духа, отказываясь верить, что именно через действие Его непостижимой силы причащаемся Телу и Крови Иисуса Христа. В самом деле, если бы сила этого таинства (какой она предстаёт в нашем учении и какой прежде была известна древней Церкви) подвергалась, как она того заслуживает, тщательному рассмотрению на протяжении последних четырёхсот лет, этого было бы достаточно, чтобы удовлетворить нас. Тогда был бы закрыт путь множеству чудовищных и безбожных нелепостей, от которых происходят многие распри, смущающие Церковь как в прошлом, так и сейчас.
Беда в том, что несведущие люди признают только грубый способ присутствия, о котором вовсе нет речи в Писании, Более того, они упорно отстаивают свою дерзкую и безумную фантазию и поднимают вокруг неё такой шум, словно вере в целом грозит гибель, если не заключить Иисуса Христа в хлеб. Самым важным было бы узнать, каким образом преданное в жертву за нас тело Иисуса Христа становится нашим и каким образом мы делаемся причастниками пролитой за нас крови. Ибо это и значит иметь всего Иисуса Христа, чтобы быть причастником всех Его благ. А эти глупцы, оставив без внимания столь важные вещи, - более того, презрев их и забыв, - занимаются лишь тем, что путаются в вопросе: каким образом тело Иисуса Христа скрывается в хлебе или под видом хлеба? Они заявляют, будто всё наше учение о вкушении тела Иисуса Христа противоречит так называемому истинному и действительному вкушению. Но это ложь; мы настаиваем лишь на ином способе вкушения: они представляют его плотским, заключая Иисуса Христа в хлеб; мы же считаем его духовным, потому что наше соединение со Спасителем совершается тайным действием Св. Духа.