7. И второй вид Божьих дел, то есть всё то, что совершается помимо естественного хода вещей, являет нам столь же ясные и очевидные доказательства силы и добродетели Бога. Управляя родом человеческим и щедро даруя бесконечные блага всем людям, Бог тем не менее
устраивает и соразмеряет своё провидение41 таким образом, что в различной степени проявляет как милость к добрым, так и суровость к нечестивым и осуждаемым. Он карает за преступления не тайно, а явно и выказывает Себя защитником добрых и правых дел, благословляя праведных и принося им процветание, помогая им в лишениях и даруя облегчение в тяготах и заботах, избавляя от невзгод, всегда и во всём содействуя их спасению. Если же иногда Бог позволяет злодеям наслаждаться беспечной и весёлой жизнью, в то время как добрые и безгрешные пребывают в печали или даже терпят обиды и притеснения от наглости и жестокости злых, то это не должно заслонять от нас вечного закона божественной справедливости. Это следует понимать так: когда Бог открыто карает некоторые преступления, то для нас это знак того, что Он покарает всякое злое дело. Когда же многие из них Он оставляет без наказания, то это знак грядущего Страшного суда, где за такие дела воздастся заслуженной карой. Так и в отношении божественного милосердия. Какие ещё доказательства нам нужны, если Бог непрестанно изливает свои щедроты и на грешников, как бы низко те ни пали, и являет свою благость вплоть до того, что побеждает их нечестие своею кротостью и вновь приводит их к Себе, словно отец своих детей, и даже с большей добротою?
S. Именно это имеет в виду пророк, повествуя о том, как часто Бог неожиданным и чудесным образом приходит на помощь отчаявшимся, чтобы избавить их от погибели. То Он охраняет блуждающих по лесам и пустыням от диких зверей и выводит их на верную дорогу, то посылает пищу голодным, то освобождает от цепей брошенных в глубокие рвы пленников, то приводит в спасительную гавань терпящих кораблекрушение, то исцеляет умирающих, то иссушает целые области, насылая зной и засуху, а то дарует почве влагу и плодородие, то возвышает презреннейших из простого народа, а то свергает с высоты надменных. Эти примеры очевидно свидетельствуют о небесном провидении, и прежде всего об отеческой Божьей любви. Поэтому «праведники видят сие, и радуются, а всякое нечестие заграждает уста свои» (Пс 106/107:42). Но поскольку большинство людей ослеплено заблуждениями и не видит ничего из этого столь прекрасного зрелища42, пророк восклицает, что надлежащее суждение о Божьих делах — редкая и особая мудрость. Ведь даже самые, казалось бы, искушенные и проницательные люди не извлекают из их рассмотрения никакой пользы. И едва ли найдётся из сотни один действительно способный увидеть славу Божью, ослепительно сияющую в людях.
В то же время божественное всемогущество и премудрость отнюдь не сокрыты во мраке. Ибо всякий раз, когда ярость нечестивцев, слывущая у людей непобедимою, мгновенно усмиряется, надменность укрощается, крепость сокрушается, оружие ломается; когда силы их разбиты, а планы расстроены, короче — когда они ввергаются в пропасть собственными яростью и неистовством, а их гордыня, превознёсшаяся до небес, обрушивается в бездны земли; когда, с другой стороны, бедные и терпящие хулу восстают из праха, нищие возвышаются из брения (Пс 112:7), скорбящие и униженные избавляются от печали, обречённые на гибель получают спасение, безоружные, неопытные, малочисленные и слабосильные одерживают победу над хорошо вооружёнными, многочисленными и сильными врагами,— всякий раз, когда всё это происходит, я задаю вопрос: не должны ли мы рассматривать это как проявление могущества большего, нежели человеческое, снисходящего с небес и дающего знать о себе здесь, на земле?
Что же касается премудрости Божьей, она вполне очевидно являет своё величие, упорядочивая и направляя все вещи, спутывая все мирские ухищрения и «уловляя мудрых в лукавстве их» (1 Кор 3:19), устраивая всё наилучшим образом, какой только возможно помыслить.
9. Нет необходимости, как видим, углубляться в долгие дискуссии и приводить многочисленные доводы, чтобы доказать наличие множества свидетельств Божьего величия. Из их приведенного краткого описания явствует, что, куда бы мы ни обратили свой взор, они всюду перед нами и бросаются в глаза, так что мы в состоянии не только увидеть их, но и указать на них пальцем. И вновь следует заметить, что мы призваны к познанию Бога — не к такому познанию, каким его многие себе представляют, то есть просто к отвлечённому умозрению, а к познанию надёжному и плодоносящему, должным образом осмысленному и укоренённому в сердце43.
Ибо Бог являет нам Себя в своих добродетелях. Когда мы ощущаем на себе их силу и действенность и наслаждаемся проистекающими от них благами, тогда они задевают нас за живое гораздо сильнее, чем если бы речь шла о Боге, далёком от нас и не ощущаемом нами. Отсюда следует, что правильный путь и порядок богопознания не в том, чтобы с нетерпением кидаться судить о Боге в его величии (нам, скорее, надлежит поклоняться Ему, нежели исследовать Его с чрезмерным любопытством), но в созерцании Бога в делах его, через которые Он становится близким и понятным для нас и, если так можно выразиться, причастным к нам. Об этом говорил св. Павел: не нужно искать Бога далеко, ибо Он явным образом живёт и действует в каждом из нас (Деян 17:27). Поэтому и Давид, признавая невыразимость величия Бога, всё же осмеливается размышлять о Нём (Пс 144/145). Таков подобающий путь познания Бога, восхищающего наши ум и душу в их сокровенной глубине. Как сказано у Августина: «Поскольку мы не в состоянии постигнуть Бога, как существа ущербные в сравнении с его величием, нам надлежит взирать на его дела, дабы его благость преобразила нас»а.
ю. Такое богопознание должно не только вдохновлять нас на служение Богу, но также пробуждать и взращивать в нас надежду на будущую жизнь. Ведь когда мы познаем, что знамения доброты и строгости Бога здесь показаны Им лишь отчасти, то придём к выводу, что это лишь начало Божьего дела. Полностью же Он явит его плоды в иной жизни. Ведь мы видим, что праведники подвергаются оскорблениям и притеснениям от нечестивцев, терпят от них клевету, несправедливость, насмешки и издевательства, тогда как нечестивцы процветают и наслаждаются беззаботной жизнью. Из этого нам следует заключить, что наступит будущая жизнь, в которой нечестие получит заслуженное наказание, а праведность — награду. Мы видим, что бич Божий нередко опускается на верующих; тем более несомненно, что злодеи и подавно не избегут Божьих стрел и меча.
В связи с этим приведём замечательное высказывание св. Августина: «Если бы всякий грех явным образом карался уже в этой жизни, то можно было бы подумать, что Страшного суда не будет вовсе». С другой стороны, «если бы Бог уже сейчас не карал некоторые прегрешения с целью назидания, то люди вообще не верили бы в провидение»ь. Итак, следует признать, что всякое Божье дело — и прежде всего мир в целом — это как бы картина, запечатлевшая добродетели Бога. Через них весь род человеческий призван и влеком к познанию этого великого Делателя, а значит, к подлинному и полному счастью.
■ Августин. Толкования на псалмы, Пс 144, 6 (MPL, XXXVII, 1872). ь Его же. О граде Божием, I, 8, 2 (MPL, XLI, 20).
Таким образом, добродетели Бога живо выступают и сверкают в мире всякий раз, когда мы постигаем их назначение, пользу и конечную цель, когда мы, вглядываясь в самих себя, пытаемся понять, каким образом пребывают и действуют в нас жизнь, премудрость и могущество Бога, его доброта, справедливость и милосердие. Давид не без оснований называет неверующих несмысленными, ибо они даже не пытаются осмыслить глубочайшие помышления Бога об управлении человеческим родом (Пс 91:7). Но он прав и в другом: премудрость Бога действительно превосходит пределы нашего разумения. Однако, поскольку этот довод будет подробно рассмотрен в другом месте, пока мы оставим его.
ii. Итак, Бог с величайшей ясностью показывает нам в зеркале своих дел своё величие и вечное Царство. Однако мы настолько слепы и непонятливы, что не умеем извлечь пользу из столь очевидных свидетельств, и они остаются для нас бесплодными. Вот, мы видим прекрасное и восхитительное мироздание, где всё, на что бы мы ни обратили свой взор — на небо или на земное пространство,— напоминает о Создателе. И что же? Мы наслаждаемся зрелищем творения, забывая о Творце. Возьмём, к примеру, повседневный порядок вещей. Огромное большинство людей воображает, будто людская жизнь зависит от «колеса фортуны»44, другими словами, будто она определяется случаем, а не божественным провидением. Даже если порою ход событий наводит нас на мысль о Боге или нас посетит какое-то чувство к Нему,— вскоре мы вновь возвращаемся к своим фантазиям и позволяем им увлечь себя, подменяя Божью истину собственным тщеславием. Мы отличаемся один от другого тем, что у каждого своё особое заблуждение, но все мы слишком похожи друг на друга своим отступничеством от единого Бога и поспешным следованием за чудовищными идолами.