Глава 11
Победить дракона
КАЛЛИСТО
На ближайшую пару недель я в буквальном смысле потерялась в зазеркалье. Возвращалась лишь для того, чтобы поесть и поспать, и то нерегулярно. Адельгейда дома почти не появлялась, пожелав больше и чаще тренироваться, и по ней было видно, что она понемногу приходит в себя. Я даже начала надеяться, что она найдет себе там на тренировках новый объект обожания или даже уже нашла. Николас с Рихардом тоже занимались своими делами и меня не тревожили.
А потом случилось одно странное событие. Рихард позвал меня в Библиотеку и там весьма эмоционально сообщил, что я должна немедленно прибыть в тюрьму Уробороса. Это особое место в подвале неприметного здания на окраине города. Внутри оно оборудовано специальным образом, камер здесь совсем немного, и у каждой есть свое назначение. Пленников подолгу здесь держать не принято, на это тюрьма и не рассчитана. Здесь держат лишь тех, по поводу кого еще не приняли решение, что делать. И это нельзя назвать грязными застенками, внутри поддерживается чистота. Здесь даже имеется помещение для особых высокопоставленных господ, если вдруг с самими магами случится что-то экстраординарное вроде заражения оборотничеством или вампиризмом, если бы такое было возможно.
Когда я прибыла, обнаружила, что люди Рихарда охраняют не только единственный вход внутрь, но даже внутри они охраняли проход в коридор с камерами и пыточными. Меня они, впрочем, знали и внутрь легко пропустили, даже указали, в какой из комнат его искать. Я успела лишь подойти туда, как дверь распахнулась и Рихард вырвался оттуда своим обычным энергичным шагом:
— Это безумие! — воскликнул он на выходе, продолжая общаться со своим первым помощником Оливером, идущим следом. — Выдержать все мои пытки так легко, с улыбкой! Каллисто, вот и ты, идём! Ты, конечно, у нас и трупы разделывать умеешь, но зрелище там не для дам.
Это прозвучало от него с легким сарказмом, но я не стала цепляться, у меня тоже не было желания смотреть на цель его допроса. Рихард махнул рукой, направляясь в соседнюю камеру и продолжая говорить теперь уже мне:
— На днях по ряду косвенных признаков и благодаря новой поступившей ко мне информации я наконец-то сумел вычислить примерное направление, куда отправилась Королева. Она не оставила прямых следов, но обыграть меня в этом еще никто не сумел и никто никогда не сумеет, кто бы ей там ни помогал.
Он остановился перед дверью и открыл ее для меня:
— Проходи, — а пока я входила, он повернулся на Оливера. — Можешь идти, на сегодня все.
Внутри это была обычная пыточная с рядом соответствующих приспособлений, но здесь было пусто и чисто. Рихард прошелся к небольшому столу в дальней части и схватил оттуда нож, а затем, покручивая им в пальцах, продолжил рассказывать на повышенных от негодования тонах:
— И тогда я решил проверить один городок, который точно находился на ее пути. И выяснил я там одну очень любопытную вещь, — он подошел ко мне, продолжая поигрывать острым ножом и заглянул мне в глаза, начав говорить тише. — Глава того городка, местный губернатор, находился под контролем Королевы. О нет, не спрашивай, как я это понял, это было легко, лучше спроси, что я узнал у него, когда поймал и допросил.
Острое лезвие болталось в непосредственной близости от меня и нервировало. Да и Рихард выглядел весьма взбудораженным. И кстати, почему он рассказывает это только мне, где Николас? Это мне совсем не понравилось. Кто знает, что творится в голове у безумного злого тигра. И прямо сейчас я находилась с ним одна в помещении, где он — царь и бог, и помочь мне некому. Пожалуй, постараюсь его не провоцировать:
— И что ты узнал?
— Ничего! — он раскинул руки в негодовании. — Я — и ничего не добился! Опять! А я вообще-то мастер своего дела.
— Неужели нашлась рыбка крупнее? — усмехнулась я.
И уже через секунду мне пришло в голову, что провоцировать его не стоило, но было поздно, тигра за хвост я уже дернула. Он сощурился на меня, а потом острый конец ножа неприятно уперся мне в подбородок, а Рихард начал говорить с угрозой:
— Ты не знаешь, о чем говоришь. Ну так я помогу понять. Скажи мне, что ты чувствуешь сейчас, когда стоит мне дернуть рукой — и ты умрешь?
— Рихард… — начала было я, но он словно не слышал, не дал договорить.
— Не боишься смерти, да?
Он уперся чуть сильнее, и мне пришлось отступить. В его глазах было что-то такое, что заставляло меня полагать, что сейчас он способен на все.
— А как насчет боли? Ты боишься боли, Каллисто?
Он сделал еще шаг, потом еще, заставляя меня продолжать отступать.
— Если думаешь, что не боишься, значит, ты ее никогда на самом деле не испытывала.
Я оказалась спиной к стене, отступать дальше было некуда, и я с ощущением мыши, загнанной в угол, решила сопротивляться до последнего. Я нахмурилась и медленно, показывая действие ему, подняла ладонь. Я старалась не показывать страх, хотя в душе тряслась.
— Прекрати, — хмуро ответила ему я, медленно потянувшись к лезвию.
Но дотянуться не смогла. Ловким движением он перехватил мое запястье, дернул его к стене и защелкнул на нем металлические уходящие в стену наручники над моим плечом. Вот теперь страх пробежался по всем моим нервам, но внешне я лишь сжала губы и нахмурилась сильнее.
— А теперь? — продолжал он, и лезвие стало неторопливо опускаться мне по шее к вырезу платья. — Когда скованы конечности, это страшнее. Вот так. Опиши, что ты чувствуешь.
Он схватился за мою вторую руку, я попыталась дернуть ею, уже догадываясь, что он сделает, но он сильнее и быстрее, и вот вторая оказалась в оковах точно так же, как и первая.
— Рихард, отпусти меня немедленно! — я дернула цепями; крепкие.
Клинок добрался до завязок на моем платье и прошелся по верхней завязке, разрезая, а Рихард, пристально следя взглядом за лезвием, продолжал говорить:
— Я вижу, как ты скрываешь свой страх. Ты знаешь, что оказалась полностью во власти другого человека. Того, кто может сделать с тобой все, что угодно, если ты не дашь ему то, чего он хочет. Разве ты не хотела бы дать ему это все, лишь бы он отпустил тебя? Рассказать все, о чем он спрашивает. И это я сейчас говорю только о моральном состоянии, есть ведь еще и физическое. Телу можно сделать очень больно.
Кончик клинка снова уперся мне в подбородок снизу, и я сглотнула, пытаясь удерживаться в рамках темы разговора:
— Возможно, у меня есть что-то, ради чего я готова была бы выдержать все?
Рихард ответил не сразу. Не убирая клинок, он прикрыл глаза и с удовольствием коснулся моих губ в очень мягком поцелуе, а только потом тихо ответил:
— Даже если так, выдержать пытки с улыбкой нельзя. Он даже не кричал, — Рихард убрал от меня нож и оперся на стену по бокам от моей головы, продолжая смотреть в глаза и прижиматься ко мне. — Он словно получал удовольствие от чего-то. Это неестественно. В итоге он так ничего и не сказал.
Мое сердце билось, как сумасшедшее, но кажется, он не собирался причинять мне вред. И осознав это, я взорвалась яростью и совершенно искренне пообещала:
— Только отпусти меня отсюда, и я тебя на реагенты пущу!
— Придется не отпускать, — усмехнулся он.
С этими словами Рихард вонзил нож совсем рядом с моей головой, заставив меня вздрогнуть. Заметив это, он усмехнулся и положил мне ладони на талию, а сам снова набросился на мои губы. Он целовался так жадно, словно меня у него могли в любой момент отобрать. И я немного расслабилась, хотя некоторая часть страха все еще оставалась. Неожиданно для меня самой, вся эта ситуация меня по-своему заводила. Но уже совсем скоро Рихард сам отстранился и спросил, тяжело дыша:
— Каково это, ощущать себя беспомощной, Каллисто?
— А каково это, ошибаться в своем противнике? — я ответила ему в тон, а потом с удовольствием каблуком с силой наступила на край его туфли. — И радуйся, что это всего лишь каблук и пальцы на ноге, а не колено и твоя промежность. Я не беспомощна.