— Вы убили всю мою лондонскую семью! — сразу вскинулась она, даже руками дернула, но наткнулась на оковы. — Раньше я еще хотела договориться, но теперь нет. Мы ничего не сделали! Жили себе спокойно в Лондоне уже год как, убивали только всякое отребье: бандитов, убийц. Но нет! Вы решили, что мы вам мешаем. А я ведь даже контролировала популяцию своих детей, чтобы их не стало слишком много! Мои дети не причиняли никому зла, мы просто хотели выжить! Я помню по именам всех, кто умер в той чертовой канализации! Я слышала, как они плакали, когда ваш яд душил и разъедал их! Никаких переговоров. Никаких ограничений численности. Хотите войны — будет вам война!
— Это результат серьезного недоразумения, — успокаивающе продолжил Николас.
— О, нет, нет, о коварстве магов я наслышана, зубы мне не заговаривай! Я работала с вами, маги. На вас работала. И какова плата? Убить меня и все мои труды. А потом еще вот! Десятки лет мучили мое дитя, которого сумели поймать, когда я бежала. Он был безумен, когда я его нашла! Безумен! А я, дура, хотела мира! Но теперь нет! Вы ведь никогда не примете меня! Не примете мою семью! Потому что мы другие! Не такие, как вы! Люди десятками в день умирают, а нам бы пары трупов в день хватило прокормиться. Но нет! Вы же не станете. Вы лучше убьете всех нас, чем мирно жить с нами! Так о чем ты там хотел поговорить, маг? Что тебе такого есть мне предложить, а? Мне-то нужно только то, чего ты не можешь дать.
Николас обернулся на Рихарда:
— Будь любезен, обеспечь нам безопасный разговор.
Рихард молча и серьезно кивнул, махнул рукой пару раз, избавляясь от остатков моей магии, а затем достал из внутреннего кармана небольшой матовый камушек, размером не больше таблетки, и закинул в рот, меняя себе стихию. А после так же молча и быстро накинул купол тишины на комнату.
— Благодарю, — кивнул ему Николас, а после снова обернулся на Королеву. — Я могу предложить тебе месть. Хочешь отомстить за всех убитых детей?
Она вновь дернулась в его сторону, но была остановлена оковами:
— Я и так доберусь до вас всех! До всех вас! И отомщу каждому! За всех, кто был убит, и за всех, кто еще погибнет в этой войне! Ты нам не нужен! Нам никто не нужен!
Николас в ответ чуть склонил голову:
— И ты совершишь ошибку, которую совершали все до тебя, желавшие уничтожить чародеев.
Мать, он очень умен. Он что-то задумал! Будь осторожна! С ними всегда надо быть осторожной!
«Конечно, дитя. Конечно. Все хорошо.»
И меня будто бы ласково погладили. Она меня слышит! И я успокоилась.
— Какую ошибку? — спросила она.
— Уничтожать нужно с головы. А головы чародеев прячутся. И мы эти самые головы тоже хотим убить. Я вижу, когда ты говоришь с Каллисто. Спроси у нее о Старейшинах, она подтвердит мои слова.
«Дитя?»
Да, Мать. Он не лжет. Вот главе чародеев стоят девять Старейшин. Под ними — полтора десятка избранных, что знают о них, это третий круг. Второй и первый круги не знают даже об их существовании. И весь третий круг давно желает смерти Старейшин, чтобы наконец забрать власть и править лучше.
«Примет ли этот третий круг нашу семью? Я хочу, чтобы мы могли жить. Чтобы не приходилось ото всех прятаться. Не хочу вечной войны для своей семьи, я хочу мира!»
Прости, Мать, я не уверена, что третий круг примет нашу семью. Но с ними, по крайней мере, можно попытаться договориться. Со Старейшинами договориться точно нельзя. И на второй и первый круг я бы не рассчитывала, они глупцы.
— И что ты предлагаешь, маг? — спросила Королева у Николаса.
— Мы хотим убить их всех. Мы знаем, где они все находятся, но они очень сильны. Лучший вариант — это убить их одновременно, иначе выжившие скроются глубже и будут готовы обороняться. Но у нас слишком мало сил для этого. И твоя помощь была бы неоценима.
«Он врет, дитя? Где подвох?»
Старейшины сильны, он не врет. Но бой с ними очень ослабит семью, погибнут многие. И так будет легко добить остатки.
«О, не волнуйся, дитя. У меня еще много гнезд. У меня очень много неразвитых, но живых гнезд.»
— Что, если я соглашусь?
— Только после их смерти мы получим право решать. Только тогда мы с тобой сможем начать переговоры о твоей семье и ее месте в нашем обществе, потому что до тех пор что бы я ни пообещал, мое слово мало что значит.
«Насколько ему можно верить?»
Магам верить нельзя. Но Николасу Торне — иногда можно. Он мудрейший среди них. Я бы с осторожностью, но обдумала бы его предложение. Жаль, что не получилось сделать его частью семьи.
— Я готова взять на себя одного из них. Но до тех пор у меня есть условия.
Она замолчала, глядя на Николаса, и он в ответ кивком головы и жестом ладони предложил ей продолжать.
— Первое. Отныне я считаюсь вашим союзником. Все мои дети — это тоже я. Обеспечьте им неприкосновенность.
— Только тех, что в нашей власти, — вмешался Рихард, а когда она и Николас на него повернулись, пояснил. — Если вдруг парочка твоих детишек по глупости попадет в руки кого-то из Старейшин, мы их спасать не полезем.
— Допустимо, — кивнула она. — Второе. К моменту, как мы начнем наступление на Старейшин, вы подготовите несколько приемлемых планов того, как сделать так, чтобы мы с вами могли мирно сосуществовать. Без этого мои дети в бой не пойдут.
— Согласны, — кивнул Николас. — У нас тоже есть условие. Нельзя, чтобы о тебе и твоих детях знали. Это привлечет к тебе внимание Старейшин, а к нам — внимание обычных людей.
— Согласна, — она кивнула. — Каллисто Хадзис остается с вами. Я буду говорить через нее. На этом все.
— Одну минуту, Бэккер, будь добра, — попросил Николас. — Верни нам Каллисто обратно после того, как все закончится.
— Мда, мне почти жаль вас, она так вас любила… но процесс необратим.
Николас всего секунду помолчал и добавил:
— В таком случае еще одно требование для успешного сотрудничества. Она была последней, кого ты забрала.
— Только если мне не будут угрожать! — сразу ощетинилась она.
— Предлагаю пользоваться здравым смыслом. Не нужно хватать людей с улиц. Не нужно выманивать никого и превращать в своих детей. Оставь их в стороне от этой войны. Пожалей их, они тоже чьи-то дети.
— Ладно, — буркнула она, немного подумав. — Я и не собиралась вмешивать в это лишних людей. Каллисто была убийцей моей семьи, пока я не изменила ее, вы должны меня понять!
— К слову о ней, — снова вмешался Рихард. — Мы не можем отпустить ее.
— Вы уже пообещали неприкосновенность моей семье, а теперь сразу от своих слов отказываетесь⁈
На это ответил уже Николас:
— Она слишком опасна. Она слишком много знает и может. В ее руках слишком большие знания и связи.
— Боитесь? — уточнила Королева.
Рихард свое недовольство скрыл и промолчал, а Николас просто согласился:
— Да, мы боимся за свою безопасность. Встань на наше место. Это слишком большая угроза для нас, и подставлять ей спину опасно и неразумно.
— Что ж, в этом есть логика, — согласилась она. — Я готова оставить это дитя в клетке под условие, что ей не будет причиняться вред, не будет угрозы здоровью и прочее. А после всего она будет передана мне в целости и сохранности.
— Согласен, — кивнул Николас.
Воцарилась тишина. Похоже, все всё сказали. Она подождала совсем немного, а потом обратилась ко мне:
«Не бойся их, дитя. Они обещали не обижать тебя.»
Она мягко успокаивающе погладила меня и исчезла, оставив меня мне.
Я подняла взгляд на Николаса, перевела на Рихарда и добавила уже от себя:
— Я знаю, о чем вы думаете. Как бы вы ни любили меня, но когда все подойдет к концу, вы убьете меня. Потому что я легко могу превратить любой город в чумной ад, если захочу. Вы не оставите Королеве такое оружие, ей и одного сноходца много.
— Так сноходец у нее, — задумался Николас.
— Ты была достаточно глупа, чтобы попасть ей в лапы. Глупцы третьему кругу не нужны! — зло рыкнул Рихард и повернулся на Николаса. — Если однажды со мной случится что-то подобное, убей меня.