Все это невероятно злило Огонька, из-за чего мне частенько приходилось тратить силы на его усмирение, чтобы он мне поместье не сжег. Объяснение было простым: если поджечь тетушку, то тетушка упадет и от нее загорятся ковры, пол, стены и крыша, а они мне очень дороги. Огонек был вынужден признать, что жечь тетушек в моих домах не стоит, но лелеять планы мести не перестал.
Так и шли наши дни, сменяясь неделями, а когда вновь наступило лето, в ворота поместья постучал мужчина. Время томительного ожидания подошло к концу.
Эра 5. Корень духа
Это был один из тех печальных дней, когда господин Мифес закрывал лавку и брал выходной. Случалось подобное нечасто, но все же было неизбежно. Разумеется, торговец не знал, что от него зависит, поем я сегодня или нет. В течение рабочих дней я старалась сберечь три монетки, оставаясь три дня без завтраков, чтобы не пришлось голодать в эти его выходные. Мифес лишь посмеивался, когда видел мое уныние от его слов о свободном дне. Да, выходной — мой личный враг. Не люблю его.
В такие дни я спала дольше обычного, а после обеда уходила из дома и бродила по улицам, как неприкаянная душа, но сегодня все было иначе. Едва собравшись отправиться на улицу, я не дошла даже до ворот, как снаружи раздался громкий требовательный стук. Словно предчувствуя переломный момент, сердце в груди подскочило и забилось встревоженной птицей. Ноги приросли к земле, а взгляд в отчаянной надежде прикипел к воротам, из-за которых вновь раздался громкий стук.
Из поместья вышел слуга и поспешил проверить, кому это не терпится нанести нам визит. Время будто замедлилось, когда он отодвинул засов и распахнул ворота. Больше всего на свете я мечтала сейчас увидеть высокого мужчину с темными вьющимися волосами, решительный взглядом и смелой улыбкой, но на пороге оказался закованный в броню офицер с непонятным свитком в руках.
— Чего желает господин? — безучастно спросил слуга, даже не потрудившись прикрыть рукой некрасивый зевок.
— Это поместье заклинателя Хакана Луара? — неодобрительно глядя на неучтивого служку, сурово спросил мужчина.
— Ага, — лениво ответил он, почесывая живот.
— Я — офицер пограничной стражи. Прибыл с известием для семьи господина Луара, — сообщил мужчина и шагнул вперед, переступая порог и окидывая взглядом двор. Взгляд его довольно быстро заметил застывшую неподалеку меня, и в этот момент я почувствовала, как вокруг шеи той птицы, что недавно билась у меня в груди, сжалась стальная лапа недоброго предчувствия. Кровь отхлынула от моего лица, из головы выветрились все мысли, и я даже не заметила, как во двор высыпали остальные слуги во главе с тетушкой Эдиз и ее приспешницей.
— Добрый день, господин офицер, — зазвучал непривычно мягко голос тетки. — Я — Эдиз, сестра господина Хакана и хозяйка этого поместья. Вы хотели меня видеть?
— Добрый день, госпожа Эдиз, — с каменным лицом поприветствовал улыбающуюся ему женщину человек. — Я — офицер пограничной стражи. Прибыл с известием для семьи господина Луара. Шестого дня девятого месяца прошлого года господин заклинатель в составе штурмующего отряда пересек Барьер и пропал без вести. До сего дня о нем нет известий. Господином командующим было принято решение считать Хакана Луара погибшим. Примите соболезнования от лица империи. Военная палата в качестве компенсации выделяет семье погибшего…
Он продолжал и продолжал говорить, а у меня труп задушенной птицы встал поперек горла, мешая дышать. Схватившись за грудь, я опустила голову и изо всех сил попыталась сделать еще хотя бы один вдох, а перед глазами все плыло из-за слез. Несмотря на жаркое полуденное солнце середины лета, я начала дрожать от холода так, что зуб на зуб не попадал, а в груди разрасталась странная тупая боль.
Тетушка манерно промокнула сухие глаза платочком, покивала офицеру со скорбным лицом, а потом вежливо проводила его прочь. Таких вестей у этого стража с собой сегодня было немало. В свитке, что он держал, все было исписано именами погибших или пропавших заклинателей, и наш дом не последний, куда он пойдет со скорбным известием.
Но едва захлопнулись за посланником врата, во дворе повисла недобрая тишина. Странно переглядываясь, слуги склонили головы и начали осторожно отступать подальше от меня, словно не было сейчас более опасного места, чем рядом с этой сиротой.
— Вот и все, — разорвал тишину голос тетушки, в котором смешались облегчение, удовлетворение и мрачная решимость. Это тот голос, от которого веет могильным холодом и открывается дар предвидения. — Господин мертв, а на его дом напали разбойники. Я, конечно, пыталась их остановить и защитить племянницу, но что может слабая женщина? Увы, девочка не выжила. Увы…