— Благодарю вас, сэр, — поджав губы, произнесла Минерва, уже успевшая пожалеть, что пожелала узнать подробности жизни основателей. Хотя и она и сама могла бы догадаться, что нравы эпохи Слизерина и Гриффиндора несколько отличались от норм, принятых во времена ее юности, но подсознательно представляла основателей своими современниками. И то, что Слизерин был не фанатиком чистоты крови, а просто брезгливым человеком, резко улучшило мнение о нем бывшего декана Гриффиндора.
Тем не менее, никаких полезных сведений о Тайной Комнате Минерва МакГонагалл не получила, и ей оставалось только надеяться, что Аластор Муди сможет добиться успеха там, где потерпели неудачу его предшественники. Ну или хотя бы узнать, как сделать так, чтобы Тайная Комната больше никогда не была открыта.
* * *
«Гарри, ну скажи мне, кто тебя тянул за язык! — наставник по пути от кабинета МакГонагалл решил заняться воспитанием своего ученика. — Зачем ты начал задавать ребятам глупые вопросы о голосе в коридоре? Теперь и МакГонагалл знает, что тебе что-то там слышалось!»
«А что в этом такого? — не понял тот. — Мне показалось странным, что кто-то несет подобный бред, вот я решил проверить, не почудилось ли мне. И вообще, если я начал говорить что-то не то, мог бы меня и остановить».
«Ну да, и никто бы ничего не заметил, — язвительно прокомментировал слова мальчика Гарольд. — Раз уж начал говорить, лучше было закончить, чем таинственно замолкать посредине. А еще лучше было промолчать с самого начала».
«И что же такого в этом голосе, что о нем не следовало упоминать?» — Поттер не мог понять причины недовольства наставника.
«Да так, ничего особенного, — Гарольд выдержал паузу. — За исключением того, что этот самый голос говорил на парселтанге».
Теперь Поттеру стало понятно недовольство наставника. Он уже убедился, прочитав книги, описывающие времена войны с Волан-де-Мортом, что волшебники считали знание змеиного языка верным признаком темного мага. Этому мнению способствовало то, что и сам Темный Лорд, по слухам, говорил на парселтанге. Сам же мальчик, как, впрочем, и его наставник, полагал, что это полный бред, так как те или иные знания не могут в принципе иметь отношение к тому, какую магию использует волшебник. Тем не менее, напролом переть против общественного мнения было бы не самым умным поступком, и Поттер не стремился к тому, чтобы кто-нибудь узнал о его даре.
Гарри знал, что шипение змей не имеет ничего общего с их способом говорить, так как эти рептилии были абсолютно глухи, и поэтому ему стало понятно, почему ребята не слышали никаких голосов в коридоре. Если бы не надпись на стене, это не имело бы большого значения, однако теперь кто-нибудь шибко умный мог бы сопоставить факты и прийти к правильным выводам. Конечно, вероятность этого была крайне мала, но рисковать без нужды действительно не стоило. Сам Гарри не различал, слышит ли он английскую речь или парселтанг, но наставник умел различать, на каком языке идет речь.
«Если бы ты сразу сказал, что я слышал змеиную речь, то я бы и слова не сказал, — проворчал Гарри. — И кстати, как у тебя получается определять, что разговор идет на парселтанге?»
«Ну, по большому счету это связано с моим состоянием, — наставник слегка смутился. — Просто обычную речь я воспринимаю через тебя, а парселтанг напрямую, и разница для меня вполне очевидна. Но тебе такой способ определения явно не подойдет».
Поттеру было очень интересно, чего же тогда хотел от него Гарольд, но тот быстро сменил тему, перейдя от препирательств к гораздо более важным вопросам. И, видимо, для того, чтобы мальчик побыстрее согласился с очередной его идеей, наставник и устроил своему ученику маленький выговор, стремясь привести Гарри в нужное настроение.
«Я надеюсь, ты понимаешь, что мы не должны терпеть столь наглый вызов! — высокопарный слог наставника однозначно говорил, что он опять задумал какую-то авантюру. — Наследие великого Слизерина должно принадлежать только действительно достойным людям, то есть нам с тобой!»
«И зачем тебе потребовалась эта Тайная Комната? — Гарри едва мог сдержать смех. — Только не говори, что тебя прельщает слава, бьюсь об заклад, что ты не захочешь ни с кем делиться этой информацией»