Жене я сказал, что в последнее время в стране активизировались радикальные элементы и, сама понимаешь, человек в форме всегда является объектом революционных посягательств, так что осторожность никогда не повредит. И предложил поехать и проведать её родителей, так как в ближайшее время вряд ли у нас будет такая возможность вместе приехать к ним.
ААА очень удивилась наличию у меня целого «паккарда».
— ЕИВ из своего гаража выделил автомашину, чтобы я мог оперативно добираться туда, куда нужно, — более или менее складно пояснил я, — А Крысов как старший автомашины.
Крысову я сказал, чтобы он завтра ожидал меня у того же подъезда в Зимнем дворце.
Алексеевы встретили нас радушно.
— Ты посмотри, мать, — сказал он своей жене, — как зять наш растёт, не по дням, а по часам. Ну, чисто князь Гвидон. Как это у Пушкина? Поднатужился немножко, вышиб дно и вышел вон. Был поручик, а сейчас действительный генерал-майор. Я такого на своём веку не знавал.
— Ничего, — сказал я, — будет век подлиннее и не такое узнаете.
За ужином мы вспоминали, как жили в деревне, как собирали грибы, как ребятишки снабжали нас земляникой, а местные жители молоком и сметаной. Как ловили рыбу. Как варили уху и жарили свежайшие грибы.
После ужина мы заперлись в кабинете у генерала Алексеева, чтобы покурить и пропустить по паре рюмочек водки с холодцом, который мастерски готовила моя тёща.
— Вы действительно считаете, что вы в состоянии спасти наше отечество? — спросил генерал.
— Смотря что понимать под спасением отечества, — сказал я, — когда горит дом, то его нужно либо раскидать по брёвнышкам в разные стороны, чтобы унять пламя, либо залить его водой и всё равно окажется, что так и так дом пришёл в такую негодность, что его нужно сносить и на его месте строить новый. Государства заливают не водой, а кровью людей. Многие горячие головы с лампасами предлагают пройти огнём и мечом по стране и утихомирить народ. Но когда поднимется народ, то перед ним не устоит никакой хан Мамай или Тохтамыш, который неоднократно жёг Москву после Куликовской битвы, но и любой Наполеон из любой страны. И кончина этого наполеона будет такой, что о ней с содроганием будут рассказывать старички во всех странах мира, предостерегая детей от войны с собственным народом. Русский народ триста лет поднимали на войну с монголо-татарским игом, а сейчас народ подняли за четверть века на войну не с завоевателем, а с властью, которая довела его до этого. Видите, как время сокращается с течением времени. А ещё придёт время, когда одно неосторожно сказанное слово, повлёкшее негативные последствия, станет причиной восстаний и революций.
— Мне кажется, что вы рассказываете сказки, — сказал генерал Алексеев.
— Кто хочет услышать, тот услышит. Блаженны миротворцы, ибо наречены они будут сынами Божьими. Блаженны милосердные, ибо будут они помилованы. Сумей ублаготворить истца, пока вы ещё на пути в суд, чтобы не предал тебя истец — судье, а судья — тюремщику, и чтобы не был ты ввергнут в темницу, — сказал я, — по-моему так говорил Иисус Христос в Нагорной проповеди и что из этой проповеди реализовано? Ничего. А вот пожар вы раздули на всю страну. Вот вы сами, как думаете, что нужно сделать в первую очередь.
— Сначала нужно восстановить закон и порядок по всей стране, а потом уже заниматься строительством нового общества, — сказал генерал Алексеев.
— Вы уже подсчитали, сколько нужно будет войск и «столыпинских галстуков» для восстановления порядка в стране? — спросил я. — Вы, вероятно, не хотите прослыть в истории России как Алексеев-вешатель?
— Почему вы обо всём говорите в таком чёрном свете, что даже жить не хочется? — спросил генерал.
— Светильник для тела есть око. Итак, если око твоё здраво, все тело твоё будет исполнено света; но, если око твоё нечисто, все тело твоё будет исполнено мрака. Hо, если свет, который в тебе, есть тьма, как же темна сама тьма! — процитировал я Иисуса Христа. — Тьма не может испускать белый свет, а вот человек, вылечивший своё око, может испускать через него белый свет, окрашивая его в цвета радуги. Спокойной ночи, господин генерал. Завтра с утра едем на совещание к ЕИВ. Свою машину я отпустил, так что уж соблаговолите подвезти меня. Супруга моя завтра ещё обойдётся без охраны, а с послезавтрашнего дня не обессудьте за присутствие рядом с ней телохранителей.
— О чём вы так долго с ним беседовали? — спросила меня ААА в спальне. — Мама говорила, что он пришёл сильно взволнованный и она ему валерьянку на сахар капала. Он до сих пор не верит, что ты настоящий генерал и это может быть следующая игра императора и премьера.