Только ей я мог сказать:
- Я должен был их защитить.
- Ты защитил. Потом ты расскажешь мне и всем остальным, что это было. Пока отдыхай.
- Ты больше не уедешь?
- Нет. Я выяснила все, что нужно.
***
Я знал, что он уже пришел в себя. В общем-то, он проснулся уже давно, у него успели побывать многие люди, но я медлил. Конечно, я мог бы вообще не ходить, но знал, что должен.
Кровать находилась напротив входа, так что я увидел все сразу, до того, как подошел к нему.
- Не робей! - хохотнул Водяной. - Идешь, хвост поджав! Смелее, я не кусаюсь, а теперь еще и пинаюсь слабо!
Он хотел выглядеть веселым и беззаботным, но по глазам я мог прочитать гораздо больше. В них было все, кроме... кроме злости на меня.
Я перевел взгляд на то, что осталось от его ноги. Врачи сочли большой удачей возможность ампутировать только до колена. Они говорили, что если бы я принес его позже, резать пришлось бы до середины бедра, не меньше. У меня было подозрение, что меня просто пытаются успокоить.
- Как ты? - Я сел на пол, сложив ноги по-турецки. Кровать была низкой, и наши глаза находились на одном уровне.
- Никак. Они вогнали мне столько обезболивающего, что я ниже пояса вообще ничего не чувствую!
Я не очень знал, что нужно говорить из вежливости, поэтому не стал и пытаться. Вместо этого я задал вопрос, который волновал меня больше всего:
- Ты думаешь, это моя вина?
- Ну не знаю... Мне почему-то казалось, что это вина здоровенной уродливой акулы, хотя точно судить не берусь - вы под водой похожи!
Он засмеялся, я - нет. Мне нужно было знать ответ.
Водяной тяжело вздохнул:
- Кароль, да ты еще более странный, чем показалось на первый взгляд! Когда мы впервые тебя увидели, мы решили - все - что ты не более чем животное. А ты презирал нас, я ведь знаю. Потом оказалось, что даже через презрение в тебе пробивается нечто вроде... преданности, что ли. Но не собачьей, нет. Ты носишься с нами, как квочка с цыплятами, хотя на самом деле мы тебе не нужны. Просто сама мысль, что кто-то из тех, кто доверяет тебе, погибнет, пугает тебя. Не все люди способны на такое... Но это человеческое качество.
- Ошибаешься, - теперь, когда я это услышал, я вдруг все понял. - Это работа инстинктов. Звериных, естественно, у людей с инстинктами напряг. Как только я соглашаюсь руководить вами, я вроде как принимаю вас за свою стаю. А за стаю я должен отвечать.
- Перед кем?
- Перед собой. Это тяжелей всего.
Он кивнул. Я обратил внимание, что Водяной смотрит куда угодно, - в иллюминатор, на меня, на потолок, - только не на свои ноги. Но чувство вины уже не просыпалось во мне, только сочувствие.
Некоторое время мы молчали. Я чувствовал движение авианосца - гигантский корабль направлялся обратно к материку. Меня через пару часов заберут обратно на базу.
Тренировки пришлось свернуть раньше времени, но Лита сказала, что это не будет считаться моим провалом. Собственно, больше она мне ничего не говорила - мою смотрительницу не отпускали с совещаний уже вторые сутки. На корабль вообще слетелась половина Совета, чтобы лично взглянуть на существо, которое они назвали «мутантом».
Я хотел поговорить со своей смотрительницей, узнать, за чем она летала, что ей удалось выяснить. Но нам все время мешали - как нарочно! Столько шума из-за акулы-переростка!
- А эту уродину вытащили? - с трудом произнес Водяной.
- Да, в трюме лежит, но скоро ее заберут. Будут изучать, чтобы понять, откуда она взялась.
- Ты думаешь, она не здесь жила?
- Нет, - покачал головой я. - Помнишь шторм? Это он ее пригнал. В этих водах ничего подобного нет, но там, откуда она приплыла, могут быть другие.
- Если обнаружатся другие... Тебя заставят их ловить?
Я ничего не сказал - это было слишком очевидно. Меня снова бросят в водоворот, а я снова подчинюсь, потому что знаю, что без меня не справятся.
А ради чего все это? Какая у меня перспектива? Вечно выполнять чужие приказы, всегда, до самого конца. Есть ли у меня причины оттягивать поражение? Разве что Лита... хотя нет, Лита - скорее способ самоутешения. Мне с ней ничего не светит, да я и не хочу, потому что это неправильно.
Люди считают, что у каждого в жизни должна быть цель. Но не думаю, что они сами справляются с этим, а я... мне и мечтать не стоит.
- Кароль, - Водяной внимательно посмотрел на меня, - мне кажется, у тебя есть проблема посерьезней преданности другим.
- И не одна. Проблемы свои я знаю, ты мне выход подскажи.
- Знаешь? И какая же самая главная?
- То, что это мир людей. Для меня в нем нет места.
- Вот что ты себе в голову вбил... Напрасно. Не надо делить пространство вокруг на мир людей и мир тебя. То, что ты отличаешься от нас, не значит, что ты вечно будешь один. Есть люди, которым ты небезразличен...