Чем дальше я плыл, тем больше их становилось. Дотрагиваться до этих штуковин я не собирался, потому что не знал, что они собой представляют. Так что я предпочел оплывать медлительные сгустки слизи и сосредоточить свое внимание на дне, от которого меня отделяло метров десять мутной воды.
А дно менялось. Поначалу безжизненное, оно становилось обитаемым: я видел такие водоросли, которых никогда не встречал раньше. Полые трубки, усаженные редкими толстыми колючками. Желтые цветы на тонких, постоянно извивавшихся стебельках. Водоросли-ветви, покрытые крупными моллюсками. Кораллы с похожими на червей щупальцами. Крупные полупрозрачные листья со светящимися синими прожилками.
Между водорослями что-то постоянно шевелилось, ползало, издавало странные звуки, не похожие на звуки поверхности. Сквозь мутную воду я не мог разглядеть, что именно, а подплывать ближе не рисковал. И все это - чужое, по крайней мере, чуждое океану.
Что же люди утворили здесь?
Но это была только периферия - нечто вроде перехода от здорового океана к опухоли. Дальше преобладали рыжеватые водоросли-медузы, с которыми я столкнулся вначале. Они уже не плавали, а липли к земле и все время шевелились.
Но главным были не водоросли и не существа на дне. Главным были холмы. Вернее, это сначала я подумал, что вижу холмы. Как только я подплыл поближе, я понял, что передо мной не камень, а металл - обожженный, изогнутый, но все же металл. Казалось, что это обломки чего-то, разлетевшиеся на огромное расстояние. Они были разных форм и размеров, почти все - покрытые водорослями и облепленные моллюсками.
Холмы были причиной всего - от них исходила угроза, они были эпицентром. Все остальное - растения, существа, даже вода с плесенью, - всего лишь нарост. Это - скелет.
Я должен был посмотреть поближе - не только ради людей, ради себя тоже, ведь это мой океан! Я подплыл к одному из осколков и чуть не поплатился за свою неосторожность: в воду тут же взвились толстые щупальца. Они скользнули по моей броне, но удержать меня не смогли - частично благодаря масляной пленке на моей чешуе. Я вырвался, поднялся выше и только после этого рискнул обернуться.
То, что пыталось меня схватить, оказалось гигантским моллюском: из продолговатой раковины выглядывала бесформенная голова, похожая на комок слизи. Из нее и росли щупальца, лишенные, впрочем, когтей или присосок. Он не мог меня удержать... но он меня напугал.
Потому что я не почувствовал его, хотя должен был! И не увидел, но это объяснимо: раковина поросла водорослями и стала неотличимой от дна. Я здесь ничего не могу чувствовать заранее, придется полагаться только на зрение и слух, моя задача усложняется.
Конечно, всю территорию я за раз не осмотрю - она просто огромна. Но проплыть дальше все равно стоит, надо бы даже взглянуть на дно - хотя желания мало.
Сначала я думал, что голова у меня болит из-за невозможности использовать все свои способности. Но к обстановке я привыкал, а боль не проходила. Становилось трудно дышать, в глазах темнело, я чувствовал подступающую к горлу тошноту. Я почти бессознательно провел рукой по шее, взглянул на свои пальцы и замер в ужасе: на когтях остался толстый слой плесени. Эта дрянь не только покрывала меня, она забивала мне жабры!
Я сорвался с места, почти сразу набрал полную скорость. Обратно, в океан, в чистую воду! Уж не знаю, каким чудом мне удалось обойти рыжеватые водоросли, меня гнала вперед только одна мысль: прочь отсюда, уйти как можно дальше, иначе я задохнусь.
Я более-менее пришел в себя только неподалеку от корабля, но к нему не поплыл. Сначала я должен очиститься. Большая часть плесени слетела с меня по пути сюда, остальное я отскреб песком. Но жабры так и остались забитыми, я задыхался. Когда же я попробовал вытащить эту пакость когтями, то порезался и чуть не захлебнулся собственной кровью. Нет, так не пойдет, мне нужна помощь.
Я выбрался на палубу, но там никого не было. У меня не осталось сил звать людей - я повалился на доски и старался отдышаться. Теперь, когда мне не приходилось использовать жабры, кислород поступал свободно, я понемногу приходил в себя.
- Кароль?
Я приоткрыл один глаз и увидел рядом с собой Литу. Она опустилась на колени и испуганно осматривала меня, пытаясь найти раны, но ран не было.
- Что с тобой?
- Жабры, - с трудом произнес я; шея немела, при каждом движении казалось, что в ней засели десятки мелких стекляшек.