Я сделал пару кругов над отдаленной частью территории и наконец выбрал более-менее миролюбивую поляну. На ней росли водоросли, похожие на цветы: тонкий стебель венчала широкая плоская корона. Впрочем, не цветы меня интересовали в первую очередь.
На цветах сидели самые странные существа из всех, что я видел здесь. Телом они напоминали ящериц, вот только голова была размером с половину тела. Из-за грушевидной формы черепа их можно было бы назвать щекастыми... если бы у них была пасть! Но пасти я не видел. На верхней половине головы мерцали черные глазки, похожие на капельки; они придавали существам печальный вид.
Тела у них были мягкие и беззащитные - если не учитывать крупные, несимметрично растущие иглы. На этих иглах существа и передвигались: иногда шли, как на ножках, и иногда просто крутились вокруг своей оси. При этом они издавали приглушенные звуки, похожие на свист дельфинов.
Я не сразу понял, что они просто играют. Странно было видеть игру в этом месте... может, не все тут хищники?
Я сделал несколько кадров, но все равно остался. Мне нравилось смотреть, как штуковины перекатываются с цветка на цветок. Это были именно штуковины - не твари и не уродцы, как я условно именовал всех остальных. Игольчатая мелочь - каждое существо было не больше моей ладони - казалась совсем беззащитной и безвредной.
Мне следовало догадаться, что никакой мир не может состоять только из хищников. Кто-то должен стоять внизу пищевой цепи - кто-то кроме водорослей! Так что эти штуковины - не более чем закуска. Жаль, они забавные.
Я собрался уплывать, когда писк стал более резким и тревожным. Обернувшись, я увидел, что штуковины сбились в кучу на цветах, а по дну к ним приближаются два крупных - может, с меня размером, - хищника. Они напоминали пресноводных раков, только с более плоскими телами, покрытыми гибкими пластинами брони.
В принципе, штуковины были достаточно высоко, даже слишком высоко... Но ракоподобные быстро продемонстрировали, что для них это не помеха - массивными клешнями они могли срезать цветков по пять за раз.
Свалившиеся вниз штуковины пытались укатиться, но хищники, хоть и медлительные в целом, ловко орудовали клешнями. Раздался писк, отчаянный, резко оборвавшийся. Иглы не помогали, мелкие существа были разрублены на куски. Покончив с одной штуковиной, хищники не отступали, а ловили новую, собирая перед собой гору искромсанных трупиков.
Сначала я не собирался вмешиваться. Судя по уверенным движениям этих раков-переростков, они привыкли к такой охоте, то есть, ничего необычного не происходило. А если так, то чего я буду встревать? Я уже вмешался в местную жизнь, когда покалечил моллюска - и к чему это привело?
Но мне было жаль штуковин, особенно одну из них - черную, которая умела сворачиваться колесиком. Это была не симпатия, а именно жалость к существу, которое природа создала слишком уж неуклюжим для жизни. Так что когда черненькая попала в клешни, я отреагировал.
Убить раков было до смешного просто: два быстрых удара шипом между выпученных глазок, и хищников не стало. Но к тому моменту из всей стайки в живых осталась только одна штуковина... ну и ладно. Я что, приехал виды сохранять?
Я разжал клешню и выпустил существо, но оно не спешило убегать. Грустные глазки смотрели на меня неподвижно и даже жалобно. Не на того нарвался! Я прекрасно знал, что никаких эмоций в этих глазах нет, их создают особенность формы и мое воображение. Так что уплыл я без сожалений, намереваясь больше никогда не вспоминать о штуковине. Все, мой лимит добрых дел на сегодня исчерпан!
Мне больше нечего было здесь делать. Фильтр опять забился, мне хотелось очистить чешую от слизи, да и голод начал напоминать о себе. Так что я покинул зараженную территорию, и снова поплыл на большой скорости, потому что хотел стряхнуть с себя как можно больше плесени.
Однако то, что я почувствовал, приближаясь к кораблю, заставило меня остановиться. Это не было угрозой и вообще не представляло опасности, но злость уже начинала закипать во мне.
Оскар спустился в воду. Он плавал метрах в пятнадцати от корабля - просто плавал, без какой-либо цели. Но ведь я приказал ему оставаться возле людей, когда меня нет рядом! Меня взбесило не то, что он нарушил мой приказ - я не из тех, кто самоутверждается за счет навязывания своего мнения. Но этот придурок оставил двух смотрительниц без охраны! Вот что вывело меня из себя.
Я налетел на него прежде, чем он успел почувствовать мое появление, ударил ногами так, чтобы откинуть на глубину. Конечно, я рисковал при этом разбить камеру... ну и пусть! Люди переживут такую потерю.