Но она справится.
Умное дитя.
Ласковое. Печальное тоже. Даже котята леопарда, поднесенные ей в дар кем-то из Советников, кто оказался в достаточной мере умен, чтобы все понять правильно, вызвали лишь слабую улыбку. Впрочем, к иным дарам она и вовсе осталась равнодушна.
Верховный откинулся на подушки, попытался как-то пристроить руку, чтобы болела меньше, а когда не вышло, вяло подумал, что, возможно, порой и зелье из макового молочка не так уж вредно. Тотчас устыдился собственных мыслей и заставил себя думать о деле.
От Нинуса давно уж не приходило вестей, и это доставляло некоторое беспокойство. Впрочем, стоило признать, что две Дарительницы Жизни – это слишком много для одного города.
Вернется дитя. И… что тогда?
Снова раскол.
Ссоры.
Совет, который не то, чтобы вовсе смирился, скорее притих, пытаясь понять, что будет дальше, с радостью воспрянет. И найдутся недовольные, которые заявят, что трон должен принадлежать законной дочери. И те, кто возразит, что обе дочери законны, раз уж приняты родом и в равной степени благословлены богами.
Верховный покачал головой.
Мысли эти давно уж не давали ему покоя, заставляя слабое сердце разрываться между долгом и долгом. И оттого радовало, только радовало это вот молчание.
В конце концов, мало ли что могло случиться?
И если так, то… возможно… неудобная проблема разрешиться сама собой?
Хорошо бы.
Праздничное шествие меж тем, пройдя по дамбе и выбравшись на дорогу Птиц, свернуло ко дворцу. Осталось уже немного. Солнце, взобравшись высоко, нещадно палило, изливая высочайшее благословение на смертных. Но вновь же подумалось, что неплохо бы, если бы это благословение было не столь интенсивным.
Но Верховный вновь потянулся к губке.
И приветственно помахал рукой людям, которые вновь обступили дорогу. Люди тоже были потны, пусть и надели лучшие одежды.
Скоро уже.
Вон, высится впереди белоснежная громадина дворца. И вновь величие его заставляет задуматься о собственной ничтожности. А еще о том, что скорее бы уж все завершилось.
Из паланкина Верховного доставали рабы, осторожно, бережно даже. И поставив на ноги, эти ноги разминали, помогая крови расходиться. Ему поднесли теплого молока, приправленного медом и травами, и отерли лицо влажными полотенцами.
- Как ваше самочувствие? – осведомился Владыка Копий. И в голосе его звучала неподдельная обеспокоенность.
- Пройдет, - Верховный сделал шаг. Ноги еще держали, мышцы начало покалывать, и пальцы рабов, разминающие икры, почти не чувствовались. – Старость.
- Вы нужны.
Это было сказано жестко.
- Я здесь, - Верховный ответил с мягкой улыбкой. – Если на то угодно богам.
- Угодно. Я думаю. Без вас будет сложнее.
Но он справится.
Под его рукой сотни, которые были верны Императору. И сохранили верность свою. Ныне во главе избранных встал неистовый Ицтли чья любовь и преданность Дарительнице жизни были несомненны.
И понимал это не только Верховный Жрец.
- Идемте, - Владыка не повернулся спиной, но напротив, выказывая немалое уважение подстроил свой шаг под неторопливую поступь Верховного. – Она устала. И она печалится. Мы не понимаем, почему.
- Потому что отец её умер. И не только он, - Верховному было удивительно, что столь очевидные причины не понятны. – А еще она на самом деле устала. От представления. От почестей. Она и вправду все же дитя.
И дитя сидело на ступеньках, укрытых драгоценными коврами. Её одежды казались ныне несоразмерно роскошными, пусть даже примялись и утратили прежнее великолепие. Она словно запуталась в них.
Лицо её казалось бледным.
А во взгляде жила печаль.
- Ты как? – Верховный опустился на ступеньку рядом.
- Тяжелые, - дитя подняло руку, и с нею распрямился широкий рукав платья, расшитый шишками и птицами. Ткань была плотной, а шитье – золотым и обильным. То тут, то там поблескивали драгоценные камни.
- Тяжелые. Даже для меня, - признался Верховный. – Снимем?
- А можно?
- Конечно.
Она выдохнула и позволила снять верхнее одеяние, под которым обнаружилось еще одно.
И еще.
- Принесите воды, - Верховный нахмурился. Губы у девочки вовсе пересохли и потрескались, и даже золотая краска не могла скрыть того. – Когда ты пила в последний раз?
- Не помню.
Она хотела было подняться, но сил не хватило.
- Не спеши. Эй, - Верховный оглянулся.
Ну да, Советники собрались вместе, что-то обсуждают. Лошадей распрягли и увели рабы, и паланкин убрали. Слуги суетились, но там, внизу, не смея приблизиться к золотой горе. Стража тоже держалась в стороне.