У него вот фантазия.
Перепил, что ли? Или решили курнуть? У Димки косячки бывали. Он не особо скрывал, хотя и не настаивал. Нет. Другое. Миха к этой дряни принципиально не притрагивался. Пить – это одно. Все пьют. А вот себя травить ни за что, ни про что, то нет.
Это без него.
- Да, я виновата! Но я ведь ничего дурного не хотела! Я бы… я бы о нем заботилась! А он обо мне.
- И вы бы жили долго и счастливо.
И этот голос знаком.
Все-таки странные у него, у Михи, фантазии. Извращенные где-то даже. А ведь особо фэнтезятиной он не увлекался. Так, иногда почитывал от безделья.
Маму все-таки жаль.
Переживает.
Баня. Надо сосредоточиться. Речка. Потом опять баня. И водка. Много. Танцы. Ночь наступает. Врубается музон. Шашлык почти доели, да и остальное тоже. Из закуси остался хлеб и карамельки. Но кого и когда это останавливало.
Он нажрался.
И Ленка тоже. Точно. Они с девчонками сперва вино пили, потом ликер, а потом уже и на водку перешли. Она начала снова про свадьбу.
Про будущее.
А Миха пошутил неудачно. Как? Хрен его знает. Не вспомнишь. Главное, что она опять обиделась и разрыдалась. Обозвала козлом.
Убежала.
А он тоже сперва обиделся. И от обиды еще выпил. Почему-то стало совсем муторно. Невыносимо даже. Он и ушел, чтобы не видеть укоризненных взглядов Ленкиных подружек, которые тоже думали, что Миха – козел. И музон стал раздражать. И все-то вокруг.
Он ушел.
Точно.
Куда?
К реке. К этой вот узкой темной речушке, что пробиралась через поле. А потом…
Голова заболела.
- Ты понимаешь, если он умрет, то и мы тоже? Не знаю, что она сделала, но теперь ты связана с ним, Миара. А я с тобой.
- Поверь, я это не просто понимаю. Я это чувствую, дорогой брат.
Стерва.
Все бабы стервы, особенно красивые. Чем красивей, тем стервозней. Димка это тоже постоянно повторял. А Миха его высмеивал еще.
Сосредоточиться.
Он уже близко. Он чует, что еще немного и поймет, что же случилось. Вспомнил же, как его зовут, и остальное тоже вспомнит.
Ночь.
Луна кривобокая, желтая и низкая. Тишина. Музыка где-то вдалеке. И голоса тоже. В какой-то момент начинает казаться, что вокруг вообще никого нет. Только он, Миха. И от этой тишины на душе становится спокойно. Он даже решает с Ленкой поговорить. Потом, когда протрезвеет. Сказать, что не собирается он жениться. Ни на ней, ни на ком еще.
Куда?
Он не доучился даже. А про работу говорить нечего. Так какая женитьба? Чего ради? Чтоб предкам на шею упасть? Они такого не заслужили. И если Ленке это не нравится, то пусть ищет себе кого другого.
Так будет честно.
Решение успокаивает. И Миха возвращается. Он идет на звук, на отблески костра, который разложили прямо во дворе. Он не спешит, потому что на самом деле возвращаться не хочется. А у реки приходит в голову совершенно бредовая, но такая притягательная, идея.
Окунуться.
В последний раз. Смыть остатки, как ему казалось, хмеля. И заодно взбодриться. Он и раздевается, там, на скользком берегу. А потом с разбегу, стараясь не упасть, летит к воде.
В воду.
Он пробивает темное её покрывало, еще более вонючее, чем ему заполнилось. И вода заливается в рот и нос. Миха остервенело машет руками. Тут неглубоко, но вдруг он понимает, что потерялся. В воде. Что не понимает, куда ему двигаться.
И барахтается.
И задыхается. И кажется, начинает паниковать и в панике глотать горькую воду. А он все течет и течет. Миха пытается кричать, но под водой его не слышат.
А потом его затапливает эта болотная чернота.
И он умирает?
Умирает?!
Твою ж мать. И те воспоминания нахлынули волной. Мутью. Холодом. Страхом. И первобытным желанием жить. Выжить.
Во что бы то ни стало.
Он тогда рванул. Куда? Наверх? Вперед? Не важно. Главное изо всех сил. На остатках какой-то нечеловеческой, несвойственной ему прежде ярости. И тело выгнулось.
Захрипело.
- Что с ним?
- За ноги держи. Уходит, - теперь её голос был жестким. А Миха захлебывался.
Сгорал.
И жил.
Вопреки всему жил. И будет жить. Он выдержит. Он уже выдержал. Боль. И ту, что была. И другую, которая приковала его к телу.
Он… он есть.
Здесь. Сейчас. Где бы это ни было.
- Дыши, - на грудь легла невыносимая тяжесть, словно вся вода проклятого пруда навалилась разом. – Дыши, чтоб тебя…
- Миара, он…
- Не отвлекай. Помогай. Сила нужна. В него уходит, что в бездну. Чтоб тебя… знала бы, в жизни… дыши, говорю. Да чтоб я когда-нибудь еще связалась… да не стой столбом! Делись. И где эта девчонка…