Твою ж…
- Но пока он тебя не тронет. Ему освоиться надо, - Джер поднялся. – Я пойду, да? Арвис говорит, что ты слаб пока. И тебе лежать надо. Что если ты лежишь, то честь не позволит ему тебя вызвать. А как встанешь, так, значит, и сразу. Но ты… ты выздоравливай, ладно?
- Постараюсь, - буркнул Миха, чувствуя, как желание выбраться из постели напрочь улетучивается.
Или может школы открыть?
Хотя бы одну. В отдельно взятом баронстве. Правда, опять же, для кого? И чему в ней учить? Кому? Михе? Так-то у него диплом вполне педагогической направленности. У них даже практика в школе была, которую Миха скорее пережил, чем прошел.
Нет.
Хреновый из него реформатор.
Или… законы вот придумать? Мудрые. Правильные. Вот тогда-то все и заживут.
Рабство отменить опять же.
Рабы, наверное, обрадуются. Хозяева вряд ли.
Думая, он заснул.
А проснулся от того, что раб, дремавший на циновке у двери, встрепенулся. И малого движения этого хватило, чтобы Дикарь дернул самого Миху.
Темно.
Ставни вновь задвинуты плотно, отчего в комнате душно и пахнет кислым потом. Нос щекочет пушинка, выбившаяся из подушки. Дыхание ровное.
Михино.
А раб крутит головой, пытаясь то ли разглядеть что-то, то ли расслышать. За дверью человек. Дикарь услышал его задолго до того, как человек подошел к этой вот двери. Он ступал тихо, почти крадучись. Но дыхание его было громким, да и сердце стучало.
Поскрипывала кожа необмятых сапог.
Мягко звякнуло железо о железо.
- Иди под кровать, - шепотом велел Миха, потому как больше спрятаться в комнате было негде. И раб не заставил себя уговаривать. Ловко нырнул под кровать, там и замер, застыл. Только теперь стук его сердца перекрывал иные звуки.
Дикарь дернул ухом в раздражении.
Страх мешает.
Сам Миха не боялся, хотя нож нащупал, мысленно пообещав сказать спасибо магичке. Пусть она та еще змея подколодная, но предусмотрительная. А это многого стоит.
Дверь протяжно заскрипела. И Миха поспешно вскинул руку, заслоняясь от света. Всего-то свеча на железной подставке, а кажется яркою, будто солнце.
- Не спишь? – осведомился хрипловатый голос.
Человек был незнаком.
Высок.
Очень высок. Пожалуй, почти так же огромен, как тот ублюдочный негр, который раз за разом гонял Миху по кругу. Наверное, теперь Миха, случись ему встретиться, и его поблагодарил бы.
Надо же, каким он вежливым становится.
Благодарным.
- Нет, - сухо ответил Миха.
Его тоже разглядывали.
Кого видели?
- Чужак. Откуда ты такой взялся? – Хальгрим, а почему-то не осталось сомнений, что в гости пожаловал именно он и лично, поставил свечу на стол.
- Издалека.
- По-нашему говоришь. Мне доложили. Всякого доложили. Вот и интересненько стало. Захотелось глянуть.
Хальгрим огляделся. Поморщился.
- Сестрица моя не слишком щедра. Чего еще ждать от женщины? Могла бы выделить покои и поприличнее.
- Меня устраивает, - отозвался Миха.
И сел.
Мысль разыграть умирающего он отбросил. Слишком многие Миху видели. И слуги, и треклятые рабы, которые точно не знали о его грандиозных планах по улучшению условий их бытия. И молчать они не станут. Особенно если спрашивать с умом.
Глупым Хальгрим не выглядел.
Опасным – да.
Убивать пришел? Нет. Вряд ли. Слишком уж нагло, да и зачем самому? Он ведь со свитой прибыл. И нашел бы кому поручить. Скорее уж знакомиться.
- Говорят, ты убил драгра.
- Повезло.
- Не слышал, чтобы кому-то еще так везло, - барон поднял кувшин и понюхал. Разочарование на лице его было вполне искренним. – Вода?
- Вина, говорят, пока нельзя.
- Бабы, - бросил он в сторону. – Что они понимают. Моя сестрица думает, что я пришел забрать этот замок.
- А ты?
- У меня свой имеется, - кувшин вернулся на стол. А внимательный взгляд вперился в Миху.
- Замков мало не бывает.
- Твоя правда. Но… хоть дура, но родная кровь все-таки. Да и мальчишка бойкий. Знает, что слабее, но скалится. Это хорошо. Из волчонка рано или поздно волк вырастет.
- Если дадут.
- И это верно, - Хальгрим склонил голову. А потом снял с пояса серебряную флягу и наполнил кубки. Поднял свой. – Садись. Выпей, пока эти дуры не видят. И вообще много воли им дал.
Миха добрался до стола, отметив, что силенок хватит, чтобы не рухнуть мордой в пол. Это уже много.
- Эй ты, ублюдок, - вежливо обратился Хальгрим к рабу. – Убирайся.
Дыхание под кроватью оборвалось.
- На кухню сходи, - велел Миха, понимая, что человеку страшно. Приказ-то быть при Михе он получил не от Хальгрима. – Принеси еды.
Есть и вправду хотелось. Пусть чувство голода было не таким всепоглощающим, но было. И Миха от позднего – судя по темноте очень позднего ужина – не отказался бы.
- Вот-вот. Принеси. А ты пей. Доброе вино. Мне с островов везли. Только там и умеют, чтобы сладкое, да без приторности.
Вино было густым и тяжелым, и сладковатым. Чем-то оно напоминало портвейн, правда, оставляло после себя резкое травяное послевкусие.
Отравить хотят?
Хальгрим тоже пьет. Правда, это ни о чем не говорит. Мог яду в кубок подсыпать. Вона сколько перстней на руках. А Миха, пусть он бесконечно далек от истории, слыхал про такие перстни, в которых тайник и яд.
И про отравленные кубки.
И вообще фантазия у местных изрядная, так что, пожелай Миху отравить, точно отравят.
- И не боишься, - сделал вывод Хальгрим.
- Есть чего?
- Я могу тебя убить.
- А я тебя, - пожал плечами Миха. – Надо ли?
- Вот и мне хотелось бы понять. Баба не удержит замок. Мальчишка мал и слаб. За ним не пойдут. Может, конечно, старшие и будут держаться клятвы. Дворня опять же. Но уже пошли слухи, что круги на воде.
Хальгрим допил вино и с грохотом ударил кубком по столу.
- Не понимает, дура! Что они будут делать, когда перед воротами ватага появится? И ладно, если сброд какой? А если настоящие искатели удачи? Есть такие, кто и сотню, и две под стяги собрать способны, когда добыча хорошая ожидается.
- Стены высокие, - дипломатично заметил Миха. И мысленно подавил вздох. Про средневековые войны он тоже знает лишь то, что они были.
И кровавые.
- Стены… высокие… это да. Только там, - Хальгрим мотнул головой. – За стенами люди. Селяне. Под бароном сколько сел было?
- Понятия не имею.
- Вот. А я тебе скажу. Под две дюжины, от совсем мелких до крупных, в иных и торг свой имелся. И людишки у него сытые, а стало быть, взять будет чего.
И снова в Миху вперился, словно ждал. Но не дождался.
- Они сперва по селам пройдут, на прочность пробуя. И поглядят, как там барон новый, справляется али нет. Пограбят. Пожгут. Народишко угонят, небось, крепкие рабы всегда нужны.
Дверь беззвучно приоткрылась, впустив Миару с подносом.
- Доброй ночи, - сказала она очень-очень тихо.
И Хальгрим крякнул.
Нахмурился.
- Магичка. Не спится?
Она молча поставила поднос на стол. Убрала кубок, только тонкие ноздри дрогнули и глаза прищурились. А перед Михой появилась миска с кашей. Кашу приправили мясом, а к ней выдали еще пару ломтей буженины. Нашлось место и желтоватому местному сыру, порезанному крупными ломтями.
- Наглые они, - кивнул Хальгрим. – Вечно держатся так, свысока. Только я за свои годы одно понял. И у магов кровь красная. У всех она красная.
Миара сделала вид, что не слышит.
Тонкие пальцы коснулись Михиной шеи, и он ощутил, как разливается по мышцам тепло. Силой она поделилась щедро, а потом вышла.
И дверь за собою закрыла.
- А ничего. Я думал, пострашнее будет. Тощая, конечно. И задницы нет. Сисек тоже. Что за баба без сисек? А еще и наглая. Такой крепкий мужик нужен, чтоб в кулаке держал.
Кулак он продемонстрировал почему-то Михе. Миха почти даже впечатлился, ибо был кулак солидным, почти с Михину голову величиной.
- Ничего. Пристроим. Главное, не давать им на голову сесть. Так вот, мне этот замок на хрен не сдался. Мне со своим хозяйством разобраться бы.