Винслоу сел во главе стола, другие выбрали себе места так, чтобы оказаться рядом с единомышленниками; Джего не захотел быть соседом Винслоу, и справа от казначея пришлось сесть мне. Джего устроился возле меня, рядом с ним сел Льюк, а напротив нас расположились Браун - по левую руку от казначея - и Кристл: он тоже не хотел сидеть рядом с Винслоу.
Браун глянул на меня с почти неприметной, по грустной усмешкой - его огорчали ссоры между наставниками, хотя он мастерски умел их улаживать, а потом заговорил с Винслоу о столовом серебре колледжа, хранением которого заведовал казначей. Я почти не слушал их и рассеянно рассматривал один из портретов на стене трапезной. Неожиданно мое внимание привлек резко изменившийся по тону голос Джего: теперь он обращался не к Винслоу, а к юному Льюку.
- По вашему победному виду, Льюк, - сказал Джего, - можно заключить, что вы у себя в лаборатории напали на какую-то золотоносную научную жилу.
Я скосил глаза вправо.
- Надеюсь, - ответил Льюк. - У меня тут родилась одна довольно интересная идея - сразу после рождества. - Льюк стал членом Совета всего несколько месяцев назад. Ему недавно исполнилось двадцать четыре года; когда он говорил о своей работе - торопливо глотая слова и гортанно раскатывая звук "р", - его одухотворенное и по-юношески свежее лицо покрывалось ярким румянцем. Он считался одним из самых перспективных физиков-ядерщиков в Кембридже.
- А вы могли бы объяснить сущность вашей идеи такому профану, как я?
- В общем виде, думаю, смог бы. Но мне еще и самому не все ясно. - Он радостно зарумянился. - Пока что я боюсь говорить об этом слишком определенно.
Льюк принялся растолковывать Джего, чем он сейчас занимается. Кристл перемолвился о чем-то с Брауном, а потом негромко спросил меня через стол, свободен ли я завтра утром. Винслоу, услышав этот вопрос, посмотрел на Кристла и ехидно проговорил:
- Трудолюбивые пчелы колледжа приступают, я вижу, к действиям.
- Через неделю начинается учебный триместр, - сказал Кристл. - У нас появится очень много забот.
- Ну, я думаю, студенты не помешают трудам пчелок. Таким, например, как взаимная поддержка.
- А я думаю, - сразу же, но вполне миролюбиво отозвался Браун, - что за обедом поддержка никому не нужна. Хотя вообще-то единомышленники всегда друг друга поддерживают.
Кто-то весело хмыкнул. Винслоу окинул взглядом стол и, резко меняя тему, сказал:
- Я заметил в профессорской бутылку кларета. Могу я спросить, кому мы этим обязаны?
- Признаю свое самоуправство, - мягко ответил Браун. - Это я заказал. Мне, конечно, следовало спросить разрешения у присутствующих, но я понадеялся, что никто не будет возражать. И мне следовало осведомиться, не Предпочтет ли общество портвейн, но я прочитал список обедающих и решил, что мне известны их вкусы. Надеюсь, вы по откажетесь выпить бокал кларета? - обратился он к Винслоу.
- Вы чрезвычайно любезны, - ответил тот. - Чрезвычайно любезны. - И с едва заметной язвительностью спросил: - А могу я узнать, какое радостное событие предстоит нам отметить?
- Нам предстоит отметить, - сказал Браун, - включение Р.С.Винслоу в гребную сборную Кембриджа. Думаю, что я первый об этом узнал. И мне кажется, что мы все с удовольствием отпразднуем выдающиеся успехи сына нашего казначея.
Винслоу был застигнут врасплох. Он опустил глаза и неуверенно, стесненно улыбнулся.
- Вы слишком добры, Браун, - почти застенчиво проговорил он.
- Я очень рад, что могу поздравить вас, - возразил Браун.
Мы вернулись в профессорскую, чтобы выпить после обеда по бокалу вина. За большим овальным столом могло разместиться одновременно двадцать человек, и сейчас, сервированный только на шестерых, он выглядел холодновато пустым; но в комнате было тепло и уютно, поблескивал хрусталь, сияло столовое серебро, и, когда Льюк начал разливать по бокалам золотистый кларет, полированная поверхность стола искристо расцветилась розоватыми бликами. Тост в честь Винслоу должен был провозгласить Джего, потому что именно он, как старший наставник, стоял на ступеньку ниже казначея в должностной иерархии колледжа.
- Здоровье казначея и его сына! - светясь радостным дружелюбием, задушевно проговорил Джего - на него, видимо, подействовала ровная сердечность Брауна, и он почувствовал себя совершенно свободно, хотя наедине с Винслоу наверняка держался бы скованно и неестественно.
Винслоу поднял свой бокал.
- Благодарю, старший наставник. Благодарю вас всех, господа. Благодарю.
Когда провозгласили тост за Брауна, наши взгляды на мгновение встретились, и я заметил в его живых темных глазах мягкое торжество: благодаря ему Джего показал себя с наилучшей стороны, Винслоу утратил свою свирепую язвительность и за столом утвердился мир. Браун с наслаждением прихлебывал из бокала золотистое вино. Ему нравилась атмосфера дружбы, нравилось, что он мастерски умеет добиваться этой атмосферы. И он нисколько не огорчался, если другие не замечали его мастерства. Он был мудрым и дальновидным человеком.
Между тем в колледже его считали безобидным пожилым простаком. "Старина Браун" - вот как обыкновенно обращался к нему Верной Ройс; "Этот почтеннейший Браун", - саркастически говаривал Винслоу; а молодые наставники прозвали его Дядюшкой Артуром. И однако, он входил - на равных правах с другими - во влиятельнейшую группу пожилых членов Совета, хотя и был самым молодым из них: ему недавно исполнилось сорок пять лет, в то время как Кристлу, его другу и постоянному союзнику, выбранному в Совет чуть позже него, было уже сорок восемь, а Джего - пятьдесят. Историк по специальности, в колледже он занимал должность наставника.
Винслоу с показным безразличием заговорил о своем сыне:
- Ему не добиться настоящего успеха. Он ведь еле ползет. Если его пропустят дальше - то, скорее всего, по ошибке. Только из-за спорта он и держится в университете. Для ученья у него способностей не хватает.
Однако на этот раз Винслоу не выдержал саркастического тона: в его словах явственно прозвучала снисходительно нежная озабоченность. Браун возразил:
- Мне трудно с вами согласиться, казначей. Возможно, ваш сын просто не считает экзамены слишком серьезным делом.
Винслоу усмехнулся.
- Должен заметить, наставник, - твердо выговорил он, - что ему совершенно необходимо сдать - хотя бы кое-как - выпускные экзамены в июне. Может быть, тогда его возьмут на службу в колониальную администрацию. Я, правда, не могу понять - хотя мне мало что об этом известно, - почему колониальной администрации нужны неучи-спортсмены. Мальчишка-то считает, что нужны, и ему, вероятно, видней. Как бы то ни было, но его судьба целиком зависит от июньских экзаменов.
- Надеюсь, нам удастся ему помочь, - сказал Браун. - По-моему, это в наших силах.
- Я уверен, что удастся, - поддержал Брауна Джего.
- Мне очень жаль, что мой сын доставляет всем столько хлопот, размягченно проворчал Винслоу.
Льюк снова наполнил бокалы. Выпив вино, Винслоу спросил:
- Из Резиденции ни о каких переменах не сообщали?
- Никаких перемен там случиться не может, - ответил ему Кристл.
Винслоу удивленно поднял брови.
- Никаких перемен там случиться не может, - повторил Кристл. - До самой смерти ректора. Надеяться не на что. Мы должны привыкнуть к этой мысли.
После его резкой, почти грубой реплики все замолчали. Через несколько секунд Кристл проговорил:
- Нам придется привыкнуть к тому, что он умирает. Иного исхода тут быть не может.