Во время своей короткой речи Джего глянул по очереди на Кристла, Деспарда и Брауна. Теперь он повернулся к Кроуфорду и закончил:
- Если наши коллеги собираются продолжать дискуссию, то нам, по-моему, следует уйти. Добавить к тому, что уже было сказано, нам решительно нечего.
- Вы правы, - отозвался Кроуфорд, и они вышли за дверь.
Когда их шаги на лестнице заглохли, Кристл властно сказал Деспарду:
- Я хотел бы услышать, что думают мои коллеги.
Возникла неловкая пауза. Потом Пилброу объявил, что хотя он принял окончательное решение не сразу, но теперь без колебаний проголосует за Кроуфорда - по причинам, которые некоторым из нас хорошо известны. После новой паузы Найтингейл с ухмылкой сказал, что ему и в голову не придет поддерживать кого бы то ни было, кроме Кроуфорда. А потом, упорно глядя на Кристла, заговорил Браун:
- Мне давно хотелось сказать коллегам, что мы, на мой взгляд, готовы совершить очень серьезную ошибку. Сторонники Джего знают мои взгляды, а сейчас я хочу изложить их союзникам Кроуфорда. Я убежден, что Джего справится с обязанностями ректора гораздо лучше, чем кто-нибудь другой из моих коллег, и я никогда еще не был так глубоко убежден в своей правоте а мне не первый раз приходится участвовать в выборах руководителя колледжа. Кого бы мы ни выбрали вместо Джего, колледж понесет тяжкую утрату, которая будет ощущаться долгое годы. А я не смогу забыть об этом до тех пор, пока не уйду в отставку.
Поначалу взгляды собравшихся были прикованы к Брауну, а теперь все посмотрели на Кристла. Многие из нас не понимали, почему Браун говорит так взволнованно; кое-кто чувствовал, что между друзьями исподволь разгорается борьба. Всегда спокойное и мягкое лицо Брауна раскраснелось от гнева и казалось необычайно суровым; лицо Кристла было решительным и нетерпимым.
Кристл заговорил не сразу. Он смотрел на Брауна, как бы собираясь задать ему какой-то вопрос, и грустно улыбался - меня поразила эта трогательная, почти сентиментальная улыбка на лице властного и отнюдь не сентиментального человека.
Внезапно Кристл резко повернулся к Деспарду.
- Мы отклонились от сути, - отрывисто проговорил он. - Насколько я знаю, некоторых моих коллег не устраивают оба кандидата. И не устраивали с самого начала. Сейчас, когда они ушли, мы можем говорить откровенно. У Джего немало положительных качеств - я, как вам известно, дал в свое время согласие его поддержать. У Кроуфорда тоже немало положительных качеств - я вполне понимаю его сторонников, которые уверены, что он будет прекрасным ректором. Но на этих двух людях свет клином не сошелся. А значит, у нас есть выход.
- Что же вы предлагаете? - спросил Деспард-Смит.
- Только то, что подсказывает логика, - ответил Кристл. - Я предлагаю создать оппозиционную фракцию. Кто хочет присоединиться ко мне? Мы выдвинем совсем другого, нового кандидата.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. УТРО В ЦЕРКВИ
39. НОЧНАЯ ДИСКУССИЯ
- Я предлагаю только то, что подсказывает логика, - повторил Кристл. Мы должны подыскать собственного кандидата. Времени у нас в обрез. Мы могли бы наметить нашу кандидатуру уже сегодня.
Он пригнулся над столом, и его губы тронула настороженная, энергичная, властная улыбка.
Послышался скрип кресел, шорох подошв, кто-то кашлянул, кто-то забарабанил пальцами по столу... Через несколько секунд Пилброу поднялся и сказал Деспарду:
- Мне здесь делать нечего... если вы собираетесь выдвинуть нового кандидата... а вы, насколько я понимаю, именно так и собираетесь поступить. Я не хочу закрывать глаза на трудности... я знаю, что поступил не слишком красиво, когда порвал со сторонниками Джего... но снова менять решение не буду. Меня вполне устраивает Кроуфорд.
Пилброу шагнул к двери, и в это время заговорил Найтингейл. Он был злобно взвинчен и напрочь забыл о вежливости.
- Я давно предсказывал, что так и случится. Я с самого начала знал, что эта клика не успокоится, пока не сделает попытки протащить в ректоры кого-нибудь из своих.
- Вы собираетесь остаться, Найтингейл? - сурово спросил его Деспард-Смит. - Если вы останетесь, то услышите, какие здесь назовут фамилии.
- Остаться? - с ухмылкой переспросил Найтингейл. - Вы думаете, я не знаю, какие здесь назовут фамилии? Да я могу перечислить их прямо сейчас!
Когда дверь за ним захлопнулась. Рой сказал:
- Держу пари, что он побежал звонить Кроуфорду.
Браун грузно встал и с достоинством посмотрел на тех, кто сидел за столом.
- Мне, видимо, тоже нет смысла участвовать в этой дискуссии, проговорил он. - Я попытался объяснить вам, что вы совершаете трагическую ошибку, и больше мне здесь оставаться незачем - я сделал все, что мог.
Он глянул на Кристла - гневно и вместе с тем по-дружески встревоженно, - а потом отвернулся, вышел за дверь, и на лестнице послышались его спокойные, уверенные шаги.
Кристл нахмурился, но когда Браун ушел, пожал плечами и напористо сказал:
- Ну, а нам пора заняться делом.
Нас осталось всего шестеро - сам Кристл, Деспард-Смит, Винслоу, Гетлиф, Калверт и я. Начало было неважным: даже если бы Кристл сумел убедить нас всех, для абсолютного большинства нам понадобился бы еще один человек. Однако Кристл не сомневался в победе и был таким же деятельно-энергичным, как в октябре, когда он уговорил нас припугнуть Кроуфорда и Джего третьей кандидатурой. Кто-то заметил, что мы станем серьезной силой, только если нас будет семеро, но Кристл сказал:
- Ничего, найдем и седьмого. Я уверен - в конце концов мы сагитируем и других. Есть ведь еще Льюк. Да и Кроуфорд всегда прислушивается к голосу рассудка. А там, глядишь, к нашему большинству примкнут и остальные.
Не дав никому возразить, Кристл заговорил о своем кандидате.
- Я не буду ходить вокруг да около. У меня уже есть на примете кандидат. Но из нашего колледжа - но вы все наверняка его знаете. Лайен.
Да, мы знали Лайена - он был членом Совета одного из колледжей и довольно известным ученым, читал в университете лекции и входил в состав Кембриджского сената. Через несколько минут стало ясно, что его кандидатуру никто из нас не поддержит. Мы равнодушно объясняли, почему он нам не нравится, но объясняли только из вежливости: на самом деле нас просто не увлекала идея оппозиционной фракции.
Наше вялое сопротивление не обескуражило Кристла, и он назвал еще одного человека, тоже не из нашего колледжа, а потом еще одного. Мы отвели и того и другого, но никто из нас не потрудился рассмотреть их кандидатуры серьезно: как только Кристл упоминал очередную фамилию, мы сразу же решали, что этот человек нам не подходит. Никаких конкретных возражений у нас фактически не было - мы просто не хотели думать о чужаках. И я понял, что в этот раз Кристл ничего не добьется. В октябре он без труда навязал нам свою волю, и, подчинившись ему, мы заставили наших кандидатов пообещать, что они проголосуют друг за друга. Но тогда нам самим хотелось, чтобы он убедил нас, а теперь мы с самого начала настроились отвергать все, что он предложит. Его воля за последние два месяца ничуть не ослабела, а я редко встречал таких волевых и целеустремленных людей, как Кристл. Но мы изначально были против его предложений, а в политике даже воля, даже настойчивость и целеустремленность оказываются бессильными, если идея лидера не вызывает в сердцах людей ни малейшего отклика.
- Я должен с сожалением констатировать, - сказал Деспард-Смит, когда мы отвергли третью кандидатуру Кристла, - что сейчас, видимо, бессмысленно искать руководителя на стороне.
- Пожалуй, вы правы, - откликнулся Кристл, по-прежнему энергичный и уверенный в победе. - Но мы, по-моему, вовсе не исчерпали всех наших возможностей. Давайте подумаем, не найдется ли подходящей кандидатуры у нас в колледже.
Было уже очень поздно; в жарком воздухе небольшой комнаты густо слоился табачный дым, пожилых людей давно клонило ко сну, а Винслоу, как я заметил, один раз устало закрыл глаза и задремал. Но, услышав последнюю реплику Кристла, все оживились, почувствовали прилив бодрости и приготовились к долгому, напряженному, но очень осторожному разговору. Винслоу снова набил свою трубку, и, когда он прикуривал, неверный огонек спички на мгновение сгладил его "зубчатый" профиль и осветил глаза зоркие, настороженные и тревожно-взволнованные. Да-да, именно взволнованные. Неужели он еще надеялся?..