Было это в сорок четвертом году, почти в конце войны, капитан Вацулич сказал: «Не важно, что у нас поломаны радиоаппараты и другие механизмы, важно, что все мы идем на штурм лучшего будущего!» Мама сказала: «Вот этого я и боюсь!» Наш сосед, бывший университетский профессор, спросил: «Как вы можете общаться с этими слесарями?» Мама тут же ответила: «Они тоже люди, может, еще и получше некоторых!» В сорок четвертом году, в конце великой революции, как мировой так и нашей, семейной, то есть личной, когда мы наполнили свой дом представителями многих бывших ремесел, довоенных, мама заявила: «Все вы мне дороги, хоть ничего и не ремонтируете!» Товарищ капитана Вацулича Строгий сказал: «А что, мы запросто!» Мы и в то время ухитрялись согревать чай замерзшим бойцам Двадцать первой сербской и петь им песни, посвященные Гавайскому архипелагу. Дедушка спросил: «А когда вы за это поломанное железо наконец возьметесь?» Строгий ответил: «А чем мы, по-вашему, занимаемся?» Строгий вытащил фотографии с видами немецких городов с перевернутыми трамваями, разрушенными фабриками и сброшенными памятниками из клепаных листов железа. Строгий победоносно посмотрел на дедушку и сказал: «Ха, ха, ха!» Мы его доводы восприняли. Мама сказала: «Хоть бы мне кто в ванной трубу заварил!» Строгий сказал: «Мало ли я их наварил в довоенный период, сейчас меня только одна труба интересует – ствол моего русского автомата, ха, ха, ха!» Наш сосед Павел Босустов отозвал дедушку в сторону и сказал: «Вот видите, все они слесари, но никто вам не починит кран или трубу!» Дедушка вздохнул: «Да вижу я!» Я сказал: «Зато они починят шар земной, который прохудился в том месте, где находится Берлин!» Дедушка спросил: «Кто тебе это сказал?» Я ответил: «Я прочитал это в уборной на стенке!» Мама всплеснула руками: «Боже, спаси и помилуй, до чего ребенок дойдет при этой новой истории!» Дядя подвел черту: «Это неизбежно!» В сорок четвертом году, слесарном, монтерском, насыщенном ремонтами, главные мастера этой страны говорили: «Некогда нам с вашими шурупами возиться, нам еще надо расстрелять два миллиона сбежавших эсэсовцев!» Мама воскликнула: «Это же ведь кровищи сколько!» Отец сказал: «Сейчас я высплюсь, потом выкурю сигаретку и все тебе починю!» Мама воскликнула: «Я всегда знала, что лучше тебя во всем мире нет!» Дедушка произнес: «Это я уже где-то слышал! – и добавил: – Только не помню где!» В тот год все говорили: «Мы были никто, а теперь станем все!» Дядя сказал: «Стать-то станет, если будет на кого!» Дедушка съязвил: «А тебе-то что толку, если ты уже всех оприходовал?»
Однако были те, которые хотели стать; благодаря им, их слесарному мастерству, умению осуществлять генеральные ремонтные работы, погибла большая часть человечества, а другая, меньшая, в том числе и мы, осталась в целости и сохранности, что, впрочем, прямо следует из этого рассказа.
Я жил в семье, семья состояла из многих членов, все они копили вещи, необходимые для жизни: пищу, фотографии, воспоминания. Все члены моей семьи все время что-нибудь приносили домой; мы эти вещи рассматривали и показывали другим. У моей семьи, которая полным своим составом жила в одном доме во время большой войны между гитлеровской Германией и нами – остальным человечеством, была куча полезных вещей и лишь несколько сломанных, никуда не годных, – это и был мусор, или, проще говоря, дерьмо. У нас был специальный желоб для сбрасывания мусора, внизу ждали люди в кожаных фуражках, очень небритые. Дедушка бросал в желоб кости, а также использованную бумагу, тряпье, снизу вопили: «Хозяин, да что ж ты все на голову норовишь!» Дедушка вздыхал: «Такая уж у вас служба!» По соседству господин и госпожа Мирковичи обращались друг к другу: «Сердечко мое! – и гораздо чаще: – Говно сраное!» Дедушка вздыхал: «Красота-то какая, а?» Дядя сказал: «В России даже из дерьма делают полезные вещи посредством прессования!» Отец сказал: «Не бреши!» У нас было много прекрасных вещей, но были и совершенно негодные к употреблению. Эти последние смердели, разлагались на мелкие детали в результате процесса гниения. Мама смотрела на мусорщиков, выносящих нашу золу и по ошибке заплесневевший хлеб, и вздыхала: «И почему люди должны этим заниматься?» Дедушка отвечал: «Не твое дело!» Мама продолжала: «Впрочем, я ведь тоже мою унитаз и тому подобное по всей квартире, и ничего, даже песни пою!» Дядя сказал: «Вот видишь!» Дядя еще сказал: «Многие великие поэты написали поэмы, посвященные экскрементам и всякой гнили, и все-таки вошли в историю!» Тетки вздохнули и сказали: «Везет некоторым!» Отец сказал: «Все нам трудом достается!» Дедушка глянул на него и спросил: «Думаешь, от тебя меньше воняет, чем от мусорщиков, которые честно делают свое дело?» Мама сказала: «Я с любой грязью справлюсь, даже когда человек в штаны наложит, но не дай Бог увидеть дохлого мышонка, меня сразу вырвет!» Дедушка резюмировал: «Твоя забота!»