— Бегите за мной, — сказала девушка.
Она нас вывела на лесную дорогу.
— Кто ты такая? — спросил у неё Закревский.
— Я тут служу, как батрачка. Я не спала и заметила, как вас привели. Я подкралась к погребу и подслушала, что они говорят. Я всё поняла и сказала этим бандитам, что за гумном появилось около полусотни красноармейцев. Я всё это выдумала, чтобы спасти вас.
Извозчик посмотрел на девушку, и на его лице всё время держалась радостная улыбка. Он стал, как ребенок: срывал с кустов листья и нюхал, хватался рукой за вершины молодых ёлочек…
— Бандиты будут вас ловить, — сказала девушка.
Извозчик снова испугался.
— А это что? — сказал весёлым тоном Закревский, чтобы подбодрить извозчика и достал из под пиджака револьвер, который бандиты не успели забрать.
Тут Закревский стал ощупывать карманы и забеспокоился.
— Во время этой неразберихи где-то потерял револьверные патроны. Только всего и спасения — те, что в револьвере невыстреленные.
Девушка показала нам, где находится ближайшая деревня. Мы с Закревским пошли в ту сторону через лес, а девушка с извозчиком шли за нами шагов за пятьсот.
Нам необходимо было перейти поперёк дорогу, а там, через небольшой лесок, мы бы вышли уже на открытую, людную местность. Но в этом месте мы наткнулись на двух бандитов. Мы их узнали, на этой самой дороге они вчера подошли к нашей повозке. Очевидно, бандиты разбрелись теперь по всему лесу искать нас; вероятно, они уже знали, что девушка их обманула. Этих двоих мы увидели по другую сторону дороги, они выглядывали из-за дерева. Нужно было пробиться силой. Как я жалел, что у меня нет моей винтовки. Те два бандита нас ещё не видели. Закревский закрыл меня своим телом и сказал так бежать за ним. Мне стало так стыдно перед ним, что он, старший, закрывает меня, младшего, что я начал просить, чтобы он дал мне свой револьвер, а сам шёл за мной.
— Слушай, что я тебе скажу, — сердито скомандовал он мне сильным шёпотом. — Марш за мной, и чтобы я от тебя больше слова не слышал. Кричи вместе со мной «ура».
Я себя почувствовал в этот момент так, что будто бы мне было всего лет пять. Скажу тебе, что незавидное это дело, когда кто-то тебя спасает, а ты не можешь даже помочь ему, а тем более, самому себе. Мы закричали и просто побежали на бандитов; бежал я, прячась за спину Закревского. Закревский, крикнув, выстрелил из револьвера. От такой неожиданности те двое испугались и растерялись. Может, они даже не рассмотрели нас как следует; один из них выстрелил нам навстречу, и они бросились бежать. Я увидел, что Закревский вдруг начал припадать на одну ногу, но в такой суматохе сразу не догадался, что с ним произошло. Мы перебежали через дорогу, и Закревский ещё раз выстрелил вдогонку тем двоим. Они скрылись где-то в лесу. Очень быстро перешли мы через придорожный лесок и вышли на поле. И тут Закревский застонал. Как-то сразу он ослаб, и я увидел, что у него из ноги, выше колена, сочилась кровь.
— Ранил гад меня, — сказал Закревский и оперся об моё плечо. Я взял из его рук револьвер.
— Пустой, — сказал Закревский, — нету больше чем стрелять. — И ещё сильнее застонал.
Я держал его под руку, и так мы дошли до деревни. Оттуда на повозке мы приехали в поселок, и Закревский тогда больше месяца пролежал в больнице. Поправившись, он стал работать на том же самом месте. Нога его осталась немного поврежденной. Она ему хоть и не болела, но он на неё прихрамывал, не очень сильно, но это было заметно. Так это у него и осталось навсегда. С того времени мы с ним стали близкими людьми. Он мне был как родной отец. Помогал всегда и заботился обо мне. После я поехал учиться, а он уехал работать в другое место. Мы писали друг другу письма, а на лето я приезжал к нему в гости. У него был сын, мой одногодка, он стал моим близким товарищем. Однажды Закревский прислал мне страшное известие: его сын, совсем ещё молодой человек, умер, оставив маленькую дочку и осиротевшую жену. Сын его был сельским учителем. Прошло ещё какое-то время, и как-то так получилось, что мы больше не встречались. Несколько последних лет мы не знали друг о друге ничего. А недавно я встретил его здесь на улице. Мы так обрадовались друг другу, что обнялись просто посреди улицы, не обращая внимания на то, что на нас оглядываются люди. Он переехал жить в этот город. Он дал мне свой адрес, а я ему наш. Но что-то он ко мне не заходит, может, он заболел, он уже совсем старый. Завтра выходной день, завтра я пойду к нему.
— И я пойду с тобой, — сказал Серж.
— Хорошо, и тебя возьму с собой.