А когда заболел дед, всё пошло иначе. Настенька вставала часа за три до того, как ей нужно было идти в школу. Ещё была ночь, когда она зажигала свет, закидывала в печь дрова и перебирала крупу или горох, чтобы, придя из школы, сразу поставить на примус и начать готовить обед. Напоив деда чаем и накормив его, она бежала в школу, а вернувшись домой, варила обед, ходила на рынок, приносила на кухню дрова. Хорошо, что болезнь деда не затянулась на долго. На десятый день он начал вставать и прохаживаться от постели до стола, а потом сидел, а после сам начал ставить чайник и разжигать печь. С каждым днем ему становилось всё лучше.
И во время болезни деда Настенька была так занята, что у неё не было времени не только писать маме письма, но даже скучать по ней. За работой дни пролетали очень быстро, и Настенька не написала маме ни одного письма. Мама в Москве забеспокоилась и постаралась взять до самой весны отпуск, чтобы вести свою научную работу дома и чтобы только в самом конце поехать и завершить её. И она дала телеграмму Настеньке, что скоро приедет. Это было уже тогда, когда дед начал делать всё сам и даже уже один раз вышел пройтись по переулку, — без этой прогулки ему как бы чего-то не хватало, так он привык к ней.
Уже первый день, как выпал первый снег, но его было ещё мало, много где была видна ещё замерзшая земля. День был хмурый, мягкий. Настенька проснулась рано, но ей уже не хотелось спать. Ещё оставалось, может, больше часа до рассвета, а она уже выспалась. Она встала, чтобы зажечь свет, и заметила, что в кухне горит лампочка. Дед там чем-то занимался.
— Я уже раскачиваюсь! — закричала Настенька.
— Спи, ещё рано, — ответил дед. — Зачем тебе так рано вставать, мотылёк?
— А ты чего так рано встал?
— Мне, старому, не спится. Я выспался.
— Ты думаешь, я не знаю, почему ты так рано поднялся? Я хитрая, я все знаю. Я же вижу, что ты там что-то переставляешь на кухне. Ты наводишь там порядок, чтобы всё было так, как было тогда, когда мама отсюда уехала. Ты хочешь, чтобы мама застала здесь прежний порядок.
— Потому что так и должно быть, чтобы мама не сказала, что мы неряхи.
Настенька вдруг соскочила с постели и бросилась на кухню.
— А где тут какие беспорядки? — закричала она. — Ну, скажи, где что не так как нужно?
— Я же на тебя ничего не говорю, мотылёк ты мой дорогой.
— Ой, девочки, он мне ничего не говорит, а сам пошел смотреть, что после меня прибрать нужно.
Настенька схватила деда за камзол и потащила из кухни в комнату. Дед делал вид, что упирается, а Настенька делала вид, что не замечает этого, и тащила его.
— Чтобы ты мне больше на кухню не ходил! — пищала Настенька. — Ты ещё больной, почему ты не лежишь?
— Ой, я утомился, — просился дед. — Дай отдышаться.
Настенька отпустила его. Он сел на диван и в самом деле пытался отдышаться.
— Не хорошо, чтоб его, когда на старости лет болезнь приключится, — выговаривал он по одному слову.
И вот, наконец, Настенька увидела, что дед отдышался и берёт табак, чтобы закурить трубку.
— Ой, ну и хитрый ты, — сказала Настенька.
— Почему это я хитрый? — спросил дед.
— Я знаю, почему тебе не спалось сегодня. Это ты не можешь дождаться, чтобы скорее идти на вокзал встречать маму.
— Ой, девочки! — запищал дед.
— Ты меня дразнишь потому, что я угадала, и тебе уже больше нечего сказать.
Это была правда, и дед тихонько закурил трубку. Ему, в самом деле, с полуночи не спалось, и он, как маленький, ожидал, чтобы скорее наступило утро, когда он с Настенькой пойдет на вокзал встречать дорогого и родного человека. Вчера пришла телеграмма, что Настенькина мама приедет сегодня днём. Теперь только что начало светать, а московский поезд приходил после полудня. Покурив немного трубку, дед сказал таким тоном, чтобы Настенька не заподозрила, что она угадала, почему ему не спалось:
— А нам же ещё нужно приготовиться, чтобы всё было готово к маминому приезду.
— Ой! — крикнула Настенька.
— Девочки! — пропищал дед.
— Ой, девочки, — засмеялась Настенька. — А мама очень любит гороховый суп, давай сегодня сварим.
— Ну, давай.
Настенька одним махом перескочила через комнату и вытащила из шкафа сумку с горохом. Вместе они перебирали горох, потом пили чай и после снова перебирали горох. Так медленно шла у них работа, потому что они не столько перебирали тот горох, сколько шутили друг над другом, шалили так, будто деду тоже было лет двенадцать.
— Ой! — не вытерпела наконец Настенька.