На следующий день Настя отнесла в школу дедову записку. Там было написано, что хулигана зовут Серж, — так и Настя сказала деду, и он сам помнил это имя с того времени, как защитил на улице троих девчонок.
Серж уже выместил свою злость. И некоторое время прошло уже, и всё пережитое им притупилось и уже всё стало надоедать. Он ощущал себя так, будто уже рассчитался со всеми своими неприятелями. Он уже начал заниматься новыми делами, как на его голову свалились новые неприятности.
4
Отец Сержа пришел домой с работы немного раньше, чем обычно и вечером совсем никуда не выходил из дома. Он даже и делами своими не занимался. До самого вечера был молчаливым, задумчивым, но как только Серж оделся, чтобы пойти на улицу, он сердито крикнул ему:
— Никуда не ходи, сиди дома.
Серж, известно, не привык слушать то, что говорит ему отец и направился к двери, но услышал отцовский голос:
— Кому я говорю, — тебе или этой стене?
— Стене, — весело хихикнул Серж и открыл дверь, но отцовская рука схватила его за плечо и затащила обратно в комнату.
— Раздевайся, — сказал отец.
— Почему это я должен раздеваться?
— Раздевайся.
— Не хочу.
— Нет, ты сейчас захочешь.
— Нет.
— Захочешь.
— А вот и нет.
Отец сорвал с Сержа пальто и швырнул в угол.
— Нужно раньше было думать про это, а то ты ублажал все его капризы, а теперь опомнился, когда из него получился хулиган, — сказала мать и заплакала.
Видя, что мать плачет, Серж догадался, что произошло что-то неприятное, и он встревожился. Опустив глаза в пол, он стоял и молчал.
— Смотри мне в глаза, — сказал отец.
Серж вперил свой взгляд в отца так, что тот аж содрогнулся.
— У тебя хватает смелости смотреть мне в глаза?
— Ты же сказал, чтобы я смотрел тебе в глаза.
— Ты издеваешься над своим отцом?
— Я же тебя слушаюсь.
Отец аж позеленел от злости и схватил сына за воротник рубашки. Он хотел его ударить, но мать не позволила. Серж злой и обиженный гордо сказал отцу:
— Что ты меня мучаешь?
— Это ты папу мучаешь, — сказала мать.
— Что плохого я ему сделал?
— Ты пожилого человека в воду сбросил — он теперь болеет.
— И еще раз сброшу, если он будет меня хватать на улице за воротник. Я его не трогал, он первый.
— Он защищал от тебя девочек.
— Из-за этих девочек я в лужу упал.
И вдруг Сержа наполнила обида; он вспомнил, как запачкал грязью свои новые штаны. К тому же он почувствовал, что над его головой собираются большие неприятности, и нужно было спасаться. И он заплакал. Он уже не слушал, что кричал отец и что говорила мать, но все сильнее и сильнее плакал. И чем больше он плакал, тем больше ему становилось жалко самого себя, и ему стало в конце концов казаться, что он большой страдалец, что его все обижают и он из за всех невинно страдает. Сквозь свои слезы он с ненавистью смотрел на отца и мать, которые, вместо того, чтобы пожалеть его, обходятся с ним так нехорошо, что сочувствуют тому старику, который первый его задел. Весь мир виноват перед этим Сержем, и только он один невинный и многострадальный. Он наконец бросился к постели, упал лицом в подушку и остался так лежать, почмыхивая и похлюпывая носом.
— Может, и вправду он не виноват, — тихо сказал отец.
— Вбросить пожилого человека в воду — это не виноват?! — не стерпела мать.
— Может его до этого довели? Я ещё разузнаю, как всё это было.
— Это мы его довели до этого. Я же вижу, — он никого не уважает, помимо себя самого.
— Уважать себя нужно.
— Уважает себя только тот, кто уважает других.
— Я это знаю, что ты меня учишь?
— Если знаешь, то нужно стараться, чтобы и Серж был таким. Нужно стараться, чтобы из него вырос такой человек, который бы знал, что если ты пакостишь другому человеку, то лучше тебе не жить на свете. Я знаю, что происходит: когда он подъезжает к школе на машине, то он ощущает это не так, что машина облегчает человеку ходьбу, бережет его силы, а видит в этом только свое преимущество перед другими детьми. Он привыкает с презрением смотреть на всех. Если у взрослого человека такое черствое самолюбие, то он не поможет другому. Такого человека никто не будет любить, а каждый будет его бояться, а значит и ненавидеть. Я не хочу чтобы мой сын был таким. Я однажды видела, как женщина на улице поскользнулась и упала и как двое рослых франтов, видевши это, рассмеялись. Это такое же дело. Если бы, скажем, кто-нибудь из детей, с которыми Серж вместе учится, нёс что-нибудь тяжелое и устал от тяжести, Сержу и в голову бы не пришло помочь своему товарищу.