Конечно, они оба заметили, когда его руки скользнули к пуговицам юбки, и та тотчас распахнулась, раскрыв всё тело Настеньки, но она не возражала, отдаваясь всецело пламени страсти. Он целовал ноги, а она смеялась радостно и сказала, наконец:
— Слушай, отдохни хоть немного, устал ведь, небось.
Он зажал в обеих ладонях ступню ноги, прижался к большому пальцу губами и отрицательно закачал головой. Потом вдруг приподнялся, оставив ноги, посмотрел Настеньке в смеющиеся глаза и выдохнул из себя вопрос:
— Слушай, а можно я разденусь?
Ах, если бы он действовал, не спрашивая, если бы всё шло неотвратимо. Но он спросил, и потому теперь Настенька отрицательно качнула головой, говоря:
— А вот этого делать не надо.
Бедный парень. Он ещё не знал натуры женщины, у которой слово «нет» отнюдь не значит, что она решительно отказывает, что в принципе это может даже означать просто «да», которое по её мнению должно быть угаданным влюблённым человеком. Но он не угадал и наивно произнёс вопросительные слова:
— Но почему?
Нет, Андрей не спрашивал. Его голос просил и умолял, но не спрашивал.
— Нельзя и всё, — коротко и резко ответила Настенька. — Я ведь даже не знаю, как тебя зовут… Но это мне и не надо, — добавила она быстро, заметив, что парень отрыл рот, собираясь ответить. — Я очень признательна тебе за ласки и этого достаточно. Вообще-то у меня была мысль тебя погубить, но теперь понимаю, что это было бы большим преступлением. Не надо. Иди уже. Я тоже устала. — И Настенька закрыла глаза.
Но Андрей, который до сих пор не мог поверить своему счастью, что он видит у своих ног такую красивую девушку обнажённой и при свете дня, чего никогда не случалась с женой даже в период медового месяца, ибо она всегда просила выключать свет, не в состоянии был так легко отказаться от неожиданного счастья.
— Любовь моя, а мне кажется, я тебя знаю тысячи лет, хоть ты тоже не говорила, как тебя зовут. Но я хочу это знать. Хочу быть с тобой и не уезжать. Хочешь, я кровью распишусь, что готов жениться на тебе?
Произнося эти слова, Андрей опустился снова на колени у груди Настеньки и, поцеловав её между холмами, продолжал:
— Меня зовут Андрей. Как ты могла заметить по кольцу на правой руке, я женат, но в конце концов это не важно. Я никогда не видел таких прекрасных девушек как ты. И я хочу быть с тобой и только с тобой. Меня посылают сейчас в Пакистан на работу, но я могу отказаться. Это всё ничто по сравнению с тобой. Я…
— Стоп-стоп-стоп, — остановила поток сыпавшихся слов Настенька. — Как это ты говоришь «неважно, что ты женат»? Это важно твоей жене, детям и тебе самому. Тебя посылают на хорошую работу, о которой ты, наверное, мечтал. Это тоже важно. А то, что ты думаешь, будто знал меня тысячи лет, так это вовсе не так, ибо к твоему сведению я замужем, что тоже имеет значение.
Почему Настенька отказывалась от начатой ею же самой игры, её тоже удивляло. Казалось бы всё шло по плану. Она ненавидела мужчин и мстила тем, что завлекала собой, и во время любовных игр заражала спидом ничего не подозревающего любителя запретного плода любви на стороне. Правда, до этого момента она имела дела лишь с иностранцами, с которых сначала к их удивлению не брала денег и не давала своего адреса для переписки, пока третий такой любовник не высказал догадку, что она не филантроп, а сотрудница КГБ, о чём Настенька не могла и подумать. Тогда она стала брать деньги, не устанавливая таксу, а по принципу Up to you, то есть сколько хотите.
Вторично она ни с кем не встречалась, да и происходило это не так уж часто. Сегодня, например, она возвращалась со своего вояжа ни с чем, ни капли не сожалея об этом, и тут встретилась с этим Андреем и хотела просто поиграть впервые со своим советским человеком. А он оказался таким красивым да горячим, что так и хотелось плюнуть на всё и отдаться на волю случая в его сильные руки. Она ведь тоже впервые почувствовала настоящую ласку ошалевшего от счастья человека.
Ей вспомнилась потрясшая её новелла Стефана Цвейга «Амок». Нечто подобное она ощущала сейчас с Андреем. Но вдруг ей стало жаль его. Она подумала, как он будет проклинать её, узнав о болезни, да и вообще как можно подвергать его тем же страданиям, что ожидают её. Она успела прочитать много статей о СПИДе и, не смотря на всю разбросанность и противоречивость мнений учёных об этой болезни, поняла, что ожидает её не просто неприятная штука, а очень страшная. Не хотелось, чтобы это произошло и с ним, неожиданным, но почему-то очень приятным любовником, и потому решительно отказалась продолжать игру.