«Вы должны поклясться, что не будете иметь отношения к возможному падению самолета, если таковое случится», - сказал я твердо.
«Без проблем, - бодро ответил он. - Поднимать так поднимать. Я соглашусь на ваше условие. Более того, я поставлю на это свой глаз».
«Глаз?»
«Да. Тот единственный, что у меня остался».
Я хотел сказать, что в этом нет нужды, но решил, что к этому... созданию наша обычная практика уже давно неприменима. И я согласился.
«Итак, - произнес он. - Ставлю девяносто миллионов рублей, что один из самолетов, вылетающих сегодня из Внуково, упадет. До того как наступит 00.00 по Москве, он уже будет стоять на полосе, готовый к взлету без задержек. Или даже, может быть, уже успеет вылететь и упасть. Это может случиться в любой момент после подписания договора. Кроме того, я не буду иметь отношения к тому, как пойдут все эти рейсы, куда бы они ни летели, вплоть до последнего города».
Я торопливо записал его условия, готовясь перевести их на четкий юридический язык. И тут меня словно ударило. В его условиях была зацепка, которая могла помочь обыграть его, хотя он наверняка хотел с ее помощью, напротив, обыграть меня. Последний город.
«В случае выигрыша я получаю сумму, равную моей ставке, за вычетом налогов и пошлин, - продолжал он. - В случае проигрыша - я теряю свои девяносто миллионов, и свой оставшийся глаз».
Собравшись с духом, я решился.
«Знаете, - произнес я. - Мне и самому частенько приходится летать. Так уж совпало, что как раз сегодня вечером мне надо на самолет из Внуково. Если вы окажетесь правы, и один из самолетов упадет, то мне не хотелось бы в это время оказаться на борту».
«Тогда добавьте строчку, что это не будет самолет, на котором окажетесь вы, - сказал он с нетерпением. - Ударим по рукам?»
Договор в итоге был подписан, деньги - переведены, хотя в буквальном смысле я не то что по рукам его не ударил, но даже не произвел рукопожатия. У меня забрезжила надежда. Видите ли, вы можете закрыть меня в дурдом, но я был уверен, что наш клиент имеет к случившимся трагедиям самое прямое отношение. Он планировал обрушить самолет. Однако лазейка в контракте в совокупности с дополнительным условием моего обязательного выживания в полете давала мне возможность победить клиента раз и навсегда. Последний город не был упомянут включительно.
Я пододвинулся поближе.
- Да, клиент гарантировал, что не повлияет на участь самолетов, вылетающих сегодня куда бы то ни было, вплоть до последнего города - но рейс, который туда отправится, будет уязвим.
- Разве «вплоть» не то же самое?
- Юридически - нет. Так что я решил, что, самолет, который сегодня вылетает в последний город по счету, упадет. Клиент наверняка знал, что это за рейс. Возможно, он решил уже тогда. Знал раньше, чем будут знать пассажиры, пилоты, метеорологи, техники... Сами видите - погода за окном ужасная. Но мне кажется, это будет зависеть от расписания аэропорта. Никто пока не знает, который из самолетов выйдет на взлет последним на сегодня, до того, как часы перевалят за полночь. Однако какой бы это рейс ни был - я могу его спасти.
- Как?
- Так, что полечу на нем сам. Ведь по контракту никакая проблема не могла грозить самолету, на котором лечу я. Так что я решил перестраховаться - купил онлайн билеты на все сегодняшние рейсы из Внуково. И теперь я сижу здесь, в ожидании, пока они все улетят. Как только на табло останется гореть последний город, я немедленно сажусь на этот самолет. Потому что именно этот рейс и должен будет упасть, а мое пребывание на борту его спасет.
- Знаете, все это как-то звучит...
Букмекер в бешенстве хлопнул ладонью по столешнице.
- Я все прекрасно понимаю! - крикнул он. - И как все звучит, и как выглядит! Но говорю то, что есть. Считайте меня психом, если хотите, но тогда упавший самолет будет на вашей совести. Я должен сесть на рейс, летящий в последний город. И по табло я вижу, что это Екатеринбург. Вы поможете мне, или остановите?
Вопрос был задан вовремя. На табло все еще горели два рейса, а мне предстояло принять решение.
Разумеется, я имел дело с тихо помешанным. Попытаться закрыть его самому, или позвать кавалерию? С другой стороны, начни я делать это, и буду уволен раньше, чем дотяну до ноябрьской премии. Если отказывать в полете человеку лишь потому, что он занес авиакомпании слишком много денег - мы все далеко не улетим. Во всяком случае, Алексей Петрович выглядел в разы адекватнее тех, кто предлагал командиру в полете выйти на крыло и поговорить. Хотя этих, конечно, отправляют летать безо всяких проверок.