Хорошенькое дело. Сидит она себе дома, усердно работает над переводами и никого не трогает. Вдруг появляется этот нахал, и морочит голову всякой ерундой. Мало того, что оскорбляет, так еще и обвиняет в том, что она забирает у него энергию. Вот только его энергии сегодня ей и не хватало. Глубоко вздохнув, она на полном выдохе прошептала:
– Убирайтесь вон. Вон! – резко встала и в сердцах топнула ногой.
Костя стремительно вышел, с силой оттолкнув ногой пуфик в прихожей. Он так хлопнул дверью, что со стены посыпалась штукатурка.
Дана быстро метнулась на кухню и открыла окно.
– Эй, послушайте, племянник своей тети. Я забыла сказать, что еще совсем недавно была молодой и стройной и, очень даже привлекательной. А, относительно нежности, знаете, у меня ее предостаточно – нетронутые залежи. Так что ваше мнение глубоко ошибочно.
Костя оторопело посмотрел вверх и, заметив соседей на балконе, молча сел в машину. Та тотчас же сорвалась с места и помчалась прочь со двора.
Вернувшись в комнату, тяжело опустилась в кресло. За что ей это? Пожалуй, все беды, которые так внезапно свалились несколько лет назад, связаны с именем Аллы Васильевны.
Она вздохнула и закрыла глаза. Как глупо и нелепо все получилось с этим Константином Андреевичем. Вот, если не задалось знакомство с первой минуты, так оно и продолжается. Что-то внутри подсказывало, что это не последняя их встреча и праздновать победу рано. Она попыталась работать, но буквы расплывались перед глазами, а потом и вовсе выстроились таким образом, что всю страницу занимало лицо гостя.
– Черт знает что? – в сердцах захлопнув учебник, вышла на балкон – подышать свежим воздухом.
Дни тянулись однообразно, и даже весна, заглянувшая в окно веткой цветущей сирени, оказалась неспособной поднять настроение. Все было не в радость и раздражало – мало солнца, нет долгожданного тепла, на улицах сплошная слякоть, ночной крик загулявших котов и даже птичьи голоса. Наверное, это состояние имело свое определение, и любой врач поставил бы простой диагноз: «весенняя депрессия» или, как теперь говорят, ослабление защитной функции организма, что вполне объяснимо при недостатке солнечного света, авитаминозе и общей апатии.
И все же, эта весна явилась особенным испытанием. Дана буквально тонула в захлестывающем потоке жизни, за которым не успевала, как ни старалась. Она давно уже заметила, чем угрюмее и безрадостнее существование, тем лучше аппетит и закономерное увеличение талии.
В общем, она вступила в самый неразрешимый конфликт – конфликт с собой. И никакая специальная и психологическая литература, которой женщина увлекалась в свободное время, была не в силах помочь. Иногда вечерами, проходившими в полном одиночестве, Дана пыталась разобраться в себе, найти выход или просто смириться со всем, что окружало и особенно раздражало, но это не всегда получалось.
И только дочери, такие непохожие друг на друга, хотя появились в этот мир одна за другой, и были для нее главным стимулом, заставляющим неустанно барахтаться в вязком океане под названием «жизнь».
Наверное, если хорошо разобраться, она просто закапризничала, а в целом, грех жаловаться.
В школе она училась легко. После десятилетки успешно окончила институт иностранных языков. Направление в престижную гимназию с углубленным изучением немецкого, явилось вполне заслуженным подарком. Зарплата по тем временам была приличная, а постоянная нужда в хороших репетиторах делала жизнь и вовсе безбедной.
Да и в замужестве все складывалось, как нельзя лучше. Муж, врач по образованию, возглавлял отдел городского здравоохранения, что значительно возвышало ее в глазах сотрудников и знакомых. А забота о двух маленьких дочурках и вовсе предельно заполнила жизнь.
Все изменилось в одночасье. Ее уволили с работы, муж ушел из семьи. И сам мир стремительно полетел под откос подобно, сошедшему с рельс поезду.
Чтобы удержаться на плаву, приходилось много работать. Так и тянулись дни однообразно, поразительно похожие друг на друга, и Дана захандрила.
Этот вечер нельзя было назвать исключением. Она устала и чувствовала себя совершенно разбитой. Весь день шел дождь. Было сыро и неуютно. На остановке собралось много народа. Мимо проезжали машины, умудряясь забрызгать грязью и, без того мокрых людей – заложников плохой погоды и переполненного транспорта.
Дана, решила пройтись пару остановок пешком. Отчего-то хотелось побыть одной и на свободе.
Светофор ярко вспыхнул красным фонарем, запрещая движение пешеходам. Находясь в плену своих мыслей, она не заметила этого, шагнув на перекресток.