Библейские принципы истолкования, восстановленные реформаторами, в сочетании с достижениями текстуального и историко–грамматического анализа Ренессанса (Эразм Роттердамский и другие) позволили разработать здравую протестантскую герменевтику, которая сохранилась до наших дней и ныне известна как историко–грамматико–литературно–теологический метод или просто историко–грамматический или историко–библейский метод толкования Писания. У этого метода были выдающиеся последователи со времен Реформации, включая гигантов экзегезы девятнадцатого века, таких как Эрнст Хенгстенберг и Франц Делитч. В настоящее время этот метод взят на вооружение консервативной евангелической школой.
Е. Герменевтика эпохи Просвещения и историко–критический метод
1. Историческое развитие
В семнадцатом веке протестантское толкование закоснело, превратившись в жесткую ортодоксию с акцентом на точных доктринальных формулировках в символах веры. Это заставило многих искать свободу от удушающего авторитаризма Церкви. Некоторые вступили на путь пиетизма, подчеркивающего значимость личной, духовной жизни, но многие другие, под влиянием идей Коперника и борьбы между наукой и религией, решили отвергнуть всякий внешний авторитет. Так появились эмпиризм, деизм и рационализм.
Ричард Саймон (1638–1712), протестант, ставший католическим священником, считается основателем библейского критицизма. Пытаясь опровергнуть протестантизм, он поднимал вопросы, которые разрушали у людей веру в авторитет Библии. Применяя принципы голландского философа Спинозы, Саймон стал отрицать, что автором Пятикнижия является Моисей, склонившись в пользу теории длительного процесса редактирования и компиляции. Его книга, изданная в 1678 году, была настолько радикальной, что католическая Церковь поместила ее в черный список запрещенных произведений.
В последующие годы под влиянием набирающего силу рационализма некоторые ученые начали исследовать Писание, как и любую другую книгу. Водоразделом эпохи Просвещения стал Иоганн Землер (1725–1791) и его четырехтомник «Трактат о свободном исследовании канона» (1771–1775). Он утверждал, что Библия не полностью богодухновенная книга, и бросил вызов Божественному авторитету канона. Библия рассматривалась исключительно с исторических позиций, как и любой другой древний документ.
В последующие десятилетия немецкие ученые разработали подход к Писанию, при котором исследование проводилось «снизу» без учета Божественного элемента. Этот подход утвердился в восемнадцатом и девятнадцатом веках и приобрел известность под названием высшего критицизма или историко–критического метода. Цель этого метода заключалась в том, чтобы проверять достоверность библейских данных с помощью принципов и процедур светской исторической науки.
2. Предпосылки исторического критицизма
Базовые предпосылки историко–критического метода — принципы критицизма, аналогии и корреляции — были сформулированы Эрнстом Трельчем в 1913 году. Из них наиболее характерным для этого метода является принцип критицизма. Слово «критицизм» в данном случае используется в техническом смысле, которое ему придал Декарт, сформулировав принцип «методологического сомнения». Под ним подразумевается автономное право исследователя задавать вопросы библейскому тексту, оценивать его, судить о достоверности, адекватности и разумности его конкретных утверждений.
С принципом критицизма тесно связан принцип аналогии, который объявляет современный опыт критерием для оценки событий, изложенных в Писании на основании аксиомы, что все события в принципе схожи. Другими словами, истолкователь должен судить о том, что произошло в библейские времена, по тому, что происходит сегодня; если сегодня мы не наблюдаем того или иного явления, то вероятнее всего его не происходило и в прошлом. Поскольку в настоящее время не наблюдается специального творения или всемирного потопа, то скорее всего этих событий вообще никогда не было. То же самое можно сказать о чудесах и воскресении из мертвых: сторонники данного метода отказываются признать эти события историческими.
Согласно принципу корреляции, история — это замкнутая причинно–следственная система, в которой нет места сверхъестественному вмешательству. События до такой степени взаимосвязаны и взаимозависимы, что изменения в любом из явлений неизбежно влекут за собой изменение его причин и следствий. Следовательно, исторические объяснения покоятся на цепочке естественных причин и следствий. Это не значит, что все критически настроенные ученые отрицают существование Бога или сверхъестественное. Но методологически исторический критицизм не оставляет места для сверхъестественного; использующие его ученые выносят все сверхъестественное за скобки и ищут естественные причины и следствия.
3. Процедуры исторического критицизма
Триумфу исторического критицизма в конце девятнадцатого века в немалой степени способствовали оказавшие огромное влияние труды Юлиуса Вельхаузена (1844–1918), который популяризировал разновидность историко–критического метода, известную как критицизм источников. В двадцатом веке были разработаны дополнительные процедуры: критицизм форм, редакционный критицизм, история традиции и совсем недавно — критицизм канона. Каждая из этих процедур требует краткого объяснения.
Критицизм источников предпринимает попытку реконструировать и проанализировать гипотетические литературные источники, из которых мог возникнуть библейский текст. Вельхаузен развил такой подход к Пятикнижию, который получил название новой документарной гипотезы. Согласно его теории, Пятикнижие не было написано Моисеем, как утверждает Писание (Ин. 1:45), но было скомпоновано из четырех более поздних документов или источников, получивших названия:
(1) Яхвист (J), от Божественного имени Яхве, написанный в южном Иудейском царстве около 880 года до н. э.;
(2) Элохист (Е), от Божественного имени Элохим, написанный в северном Израильском царстве около 770 года до н. э.; (3) Девтерономист (D), написанный во времена Иосии в 621 году до н. э.; (4) Священнический кодекс (Р), который составлялся, начиная с вавилонского плена и до времени окончательной редакции (компиляции и редактирования) примерно в 450 году до н. э. Эта гипотеза потребовала полного пересмотра истории Израиля.
Критицизм источников Пятикнижия был подкреплен несколькими специфическими исходными предпосылками: скептицизмом по поводу исторической достоверности записанных повествований, эволюционной моделью развития Израиля от примитивного к развитому состоянию, отвержением сверхъестественного вмешательства в это эволюционное развитие и предположением о том, что источники были продуктом человеческой жизнедеятельности в определенных жизненных обстоятельствах (Sitz im Leben).
Критически настроенные ученые, придерживавшиеся данного взгляда, апеллировали к различным внутренним аргументам в пользу комбинированных источников Пятикнижия: использование разных имен Бога, вариации в языке и стиле, мнимые противоречия и анахронизмы, кажущееся дублирование и повторы. Все эти аргументы были подробно проанализированы консервативными учеными и найдены неубедительными. Сегодня даже ученые–критики пребывают в замешательстве по поводу многих аспектов документарной гипотезы, от которой они пока еще не отказались, хотя ее основы серьезно поколеблены.
Те самые исходные предпосылки, которые лежат в основе критицизма источников Пятикнижия, дополненные отрицанием возможности предсказательного пророчества, привели к гипотетическому реконструированию источников других частей Писания. Например, Книга пророка Исайи была разделена на три основных источника (иерусалимский Исайя [главы 1–39], Второисаия [40–55] и Тритоисаия [56–66], а Книга Захарии — на два раздела (1–8 и 9–14). Опять–таки исследования тех, кто принимает утверждения самого Писания по поводу авторства этих книг, показали необоснованность аргументов, выдвинутых критиками источников.
Новозаветный критицизм источников сосредоточился преимущественно на «синоптической проблеме» — вопросе возможных источников, лежащих в основе первых трех Евангелий, и их взаимосвязи. Для решения синоптической проблемы было предложено несколько гипотез. Гипотеза Гризбаха, разработанная в конце восемнадцатого века, исходила из приоритетности Евангелия от Матфея. При этом Гризбах считал, что Лука использовал в качестве своего источника Евангелие от Матфея, а Марк использовал как Евангелие от Матфея, так и Евангелие от Луки. Теория Лахмана, разработанная в 1835 году, отстаивала приоритетность Евангелия от Марка, после которого было написано Евангелие от Матфея и лишь затем — Евангелие от Луки. Несколькими годами позже эта теория была модифицирована: в нее были включены еще два первоначальных, апостольских источника: Марк и Логиа (также обозначаемая «Q» от немецкого слова Quelle — «источник»).