От сладкой сдобы и вправду становилось теплей на душе, тени метались по стенам, словно кадры из детского мультика. Даже песенка заиграла: ах мой милый Августин, Августин, Августин... мальчишкой, в августе он больше всего любил дождливые вечера. Валяться на чердаке слушать, как в шорох воды вплетается тяжёлый яблочный стук, мечтать о море, голубых островах и хлопанье мокрого паруса над головой. Из капитанов вырастают владельцы бензоколонок, из космонавтов бездельники, из робингудов - руководители корпораций. Олле тоже мечтал - а стал неплохим мерчандайзером и паршивым отцом. И, живя в двух шагах от моря, месяцами не находил времени послушать, как бьются о набережную серые волны.
- Просыпайся, приятель! Доброе утро вот-вот настанет.
Из распахнутого окна пахло пряным осенним садом, тихий свет колыхался над кронами. Солнце ещё не появилось, над землёй стояла белёсая дымка, из неё проступали рыжие и розовые цветы. Шустрый зверь - то ли кошка, то ли лиса - проскочил по дорожке, сшибая боком росу. Глухо ударилось оземь яблоко. Зашелестела листва, стряхнула ночную сырость, чужие сны. Где-то (в городе? В центре?) запел петух.
- Ещё чаю? - тоном салонной барышни спросила хозяйка.
- Нет, спасибо, благодарю. Я спешу, времени совсем мало. Долли нашлась?
- У моей тетушки в Калифорнии раз жила свинка Долли. Такая умная, что сама приносила газеты с почты. Но не могла удержаться и надкусывала спортивные новости - обожала футбол. Хочешь поиграть в мяч?
- Я СПЕШУ!
- Бежишь впереди стрелок, - хозяйка сердито встряхнула косичками и почесала нос. - Марш отсюда. Как пойдешь - погляди под старым пнём у ворот. Под старыми пнями иногда попадаются интересные вещи!
Покрытая крупной росой трава скользила под туфлями, Олле упал прямо в грязь. Но его это не остановило. Под вторым от калитки пнём отыскался лёгкий свёрток с чем-то мягким внутри. Прижимая к груди находку, Олле помчался в больницу. Остановился он лишь на минуту - на набережной - в крапчатый парапет бились волны и заунывные чайки орали о парусах.
...Новые гости упорно стучали в ворота, однообразно выкрикивая: отзовитесь! Отзовитесь или мы вызываем полицию.
Хозяйка поспешила навстречу в чём была - босиком, в огромной ночной рубашке, отделанной ветхим кружевом, с распущенными как у ведьмы волосами, небрежно прикрытыми драным чепчиком.
- Уважаемая фру! - начал один из гостей, мужчина в приличном до безобразия сером костюме.
- Фрёкен, - поправила его хозяйка. - Девочки не выходят замуж!
- Уважаемая фрекен! Вы опять не впустили фру Ёнссон из «Домашней помощи», мотивировав это штормом вокруг усадьбы.
- Да, припоминаю. Поднялся сильный ветер, в воздухе просто мелькали вилы, грабли и садовые тачки. А флюгер так крутился, что спица перегорела, и петушок улетел. Не встречали? Медный маленький петушок с царапиной на крыле?
- Уважаемая фрекен! Вы воспрепятствовали герру Блуму из «Электрической компании» проникнуть в вашу усадьбу и наладить работу счётчиков. Вы выкинули его через забор, фрекен!
- Блум - скверный мальчишка! Он нацелился запустить руку в мой чемодан и назвал меня старой крысой! Я хотела его отшлёпать, но решила отправить домой к мамочке - пусть Блума оставят без сладкого.
- Эрик Блум почтенный уважаемый человек, у него безупречный послужной список. Постыдитесь, фру...
- Фрекен, - с невинной улыбкой поправила хозяйка. - Всё ещё фрекен.
- Уважаемая фрекен издевается над вами! - вступила в разговор невозмутимая дама в белом плаще. - Уважаемая фрекен прекрасно знает, что дело о её дееспособности через три недели будет рассматриваться в городском суде. Социальные службы подали прощение об опеке. И если уважаемая фрекен будет по-прежнему валять дурочку, её ждет комфортабельный дом престарелых со всеми удобствами.
- А я могу взять с собой господина Нильсона? - поинтересовалась хозяйка.
- Это ваш муж? Партнер?
- Это её обезьяна. Дохлая обезьяна. - процедила дама.
- Нет? Тогда я никуда не поеду, - хихикнула хозяйка. - До свиданья, спасибо, что навестили.
...Пока я вышвыриваю незваных гостей за ворота и плачу золотом, бояться нечего.
У хозяйки хватало дел. Нужные вещи бесприютно валялись по городу, мокли под дождём и выцветали от солнца. За одними потом кто-нибудь приходил, другие годились для подарков, третьи с некоторым сожалением приходилось потом выбрасывать - места для всех потрепанных жизнью манекенов, одиноких калош и пожилых чемоданов не хватало даже на вилле. Старые книги хозяйка относила приятелю-греку, а он дарил ей огромные, отполированные морем раковины. Бисер и пуговицы доставались говорливой тетушке, рукодельнице с Перинной улицы, инструменты забирал Расмус-бродяга. Мишек, кукол, самосвалы и грузовики она раздавала детям. Вот только с каждым годом всё трудней становилось отыскать для игрушек хорошие руки. Мальчики и девочки взрослели раньше, чем становились большими. Старушке Долли удивительно повезло - малютка Ида ещё любила её.