– Сколько вы готовы заплатить? – Грузный моряк смахнул с аккуратно остриженных усов пивную пену и повторил вопрос: – Сколько вы предлагаете? Вы должны оплатить место и паёк. Потому хорошо подумайте.
– Оплатить. Оплатить. – Лилит постучала кончиком длинного ногтя по столешнице. – Ждите здесь.
Она развернулась на месте, почти сбив мешающегося под ногами Дува, и резко вышла на улицу. Там она прошла несколько шагов вдоль стены трактира, а затем свернула за угол. Дув зажал нос, грязь под ногами смердела от помоев, которые сюда выливала кухарка. Земля раскисла от влаги, так что звук щагов напоминал громкое чавканье. Прислонившись к пустым бочкам, спиной к ним стоял высокий, чуть толстоватый мужчина. Он мочился.
Лилит подкралась к незнакомцу и спокойно произнесла:
– Оплата?
– Дорогуша, ты не в моём вкусе! Я люблю девок поразвратней, да поздоровей. Чтобы ноги были вот такие! – Он округлил ладони, изображая, как хватает невидимую девушку за бедро.
– Мне нужен кошелёк. – Настояла демоница, затем она обернулась к Дуву, чтобы уточнить: – Оплата в ко-ше-льке?
Дув энергично закивал головой.
– Хорошо! – Мужчина достал мешочек и потряс им в воздухе, чтобы Лилит расслышала звон монет внутри. – Тогда покажи, что умеешь!
Лилит сделала резкий выпад и вырвала кошель из рук. Следующим молниеносным движением она повернулась к пьяному спиной и намеревалась уже уйти.
– А ну-ка верни! Воровка! Воровка! Держите воровку! – Заголосил мужик.
От его криков демоница раздражённо сморщила нос и оскалилась. Она вновь повернулась к мужчине и наотмашь ударила его по лицу ладонью. Крик прекратился. Пьянчуга как подкошенный повалился в грязь. Его нижняя челюсть сместилась к самой шее, язык вывалился, а уголки рта порвались и сочились кровью. Ноги и руки бедняги задёргались в последнем “танце”.
Дув тут же закрыл ладонями глаза, чтобы видеть перед собой лишь пятки демоницы и молча проследовал за ней, боясь обернуться и увидеть вновь развороченное лицо несчастного.
Лилит положила заляпанный кровью кошелёк на стол квартирмейстера и молча стала ждать ответа. Моряк не обратил никакого внимания на бурые пятна, он тут же отбросил испачканный мешочек в сторону, взвесил монеты в руках и остался доволен:
– Отплытие завтра днём.
– Мне нужно занять каюту до рассвета. Мальчишка со мной.
– Никаких проблем, если найдёте лодку, можете хоть сейчас взойти на корабль. Пару минут, я выпишу распоряжение.
Уже когда лодка начала отдаляться от берега, Дува пронзило странное тянущее чувство в груди. Он понимал, что всё дальше уходит от мест, в которых вырос, что он, вероятно, больше никогда не встретит Дейрдре, не придёт на могилу Эбигейл, не сможет найти свою мать… Не сможет найти свой дом. Тёмные воды океана наводили на мальчика страха не меньше, чем сидящая напротив Лилит. Вместе с ним она провожала удаляющийся берег взглядом.
– Тоскуешь? – Тихо спросила Лилит между ударами весёл о воду, – Хочешь вернуться? Причина?
– Хочу узнать, почему я родился. Почему мать бросила меня. Почему я оказался в приюте. Почему все хотят мне только зла. – Дув говорил это больше для себя, облекая в слова непонятные чувства, тяготившие его прежде.
Лилит продолжила молча смотреть вдаль. А мальчишке вдруг захотелось, чтобы она сказала хоть что-нибудь. Он вгляделся в глаза демоницы, но нашёл в них только отражение далёких огней.
Следствие вели
– То есть вы заявляете, что не знаете, как тело покойной Лизы Вайнер оказалось в коридоре вашего общежития? – Ректор университета говорил спокойным тоном, в его голосе сквозила усталость и скука.
Сью ректор казался подозрительно знакомым. Она внимательно разглядывала его заросшее бородой лицо, тёмные глаза, и длинные, по плечи, курчавые волосы. Но никак не могла вспомнить, где могла видеть этого мужчину прежде. Кроме того, его образ и стиль совершенно не соответствовали представлению Сью о том, как должен выглядеть управляющий колледжем. Даже в собственном кабинете, обставленном лакированной мебелью и книжными шкафами, он выглядел чужеродно. Особенно ярко мужчина выделялся на фоне стариной картины, висевшей позади него.
На полотне неизвестный художник изобразил молодую женщину в молитвенной позе. Стиль рисунка очень напоминал иконопись, за тем исключением, что сюжет картины совершенно несоответствовал христианскому. Хоть женщина и молилась, но её руки были перепачканы кровью, а за спиной её чернели искажённые болью морды зверей, охваченных пламенем. Сью внимательно вглядывалась в животных, стараясь опознать хоть одно, и заметила, что чем больше она смотрит на морды, тем сильней они становятся похожи на человеческие лица. Устав от этой иллюзии, девушка перестала изучать картину.