С остервенением она начала разрывать некрепкие швы, ткань разлеталась в разные стороны. Мачеха быстро нашла бант. Выудив его, она точно вздохнула с облегчением:
– Я знаю, куда следует отправлять таких, как ты. Проклятые сатанистки.
– Везде лучше, чем в этом вонючем доме, в этой дебильной школе.
Черты женщины поплыли, у неё начала расти борода. Стены комнаты раздвинулись, и вот перед Сью и Деймоном уже знакомый кабинет ректора и он сам. Он добродушно улыбается и говорит что-то, но всё внимание отдано сидящему позади него подростку с зачёсанными назад волосами. Юноша же с интересом изучает книгу в твёрдом переплёте, не замечая коротких влюблённых взглядов.
– Это Рори, – догадалась Сью.
Слова Эйренея звучат неразборчиво, девушке совершенно нет дела до него, она иногда согласно кивает невпопад, но всё время искоса поглядывает на увлечённого чтением юношу. Договорив, ректор и Рори с ним вместе провожают девушку до ворот колледжа. Там её уже ждёт автобус. В одном из окошек Сью видит знакомое лицо. Прислонившись лбом к стеклу дремлет Индия. Она совершенно не похожа на себя: без макияжа, а волосы натурального серебристо-русого цвета, но это точно она. Фокус снова сменяется, происходит неуклюжее прощание с Рори. Он хочет составить новой знакомой компанию и сесть в автобус, но ректор останавливает его и указывает на машину:
– Мы поедем следом. Не в обиду вам, милая, – от его фальшивой улыбки сводит зубы, – Но я придерживаюсь традиционных взглядов. Есть два сорта людей, и допускать пересортицы не стоит. Так будет лучше для вас в первую очередь. У вас будет стимул стать лучше, очиститься, найти свой свет.
– Вы совершенно правы, теперь я всё поняла. Буду рада заслужить ваше признание.
Искренность девушки подкупала, она то и дело трогала рукава кофты, натягивая их, пытаясь скрыть следы от старых ран.
– Буду с радостью наблюдать. – Безэмоционально, заученно ответил ей Эйреней.
И всё померкло, лёгкие Сью сдавило, она не могла вдохнуть, не могла понять, открыты её глаза или закрыты, настолько вокруг стало темно. “Убила свою мать! Убила свою мать!” – заголосил в голове знакомый хор. Сью игнорировала его, уж со своими кошмарами она привыкла справляться. Где-то там Мисти нужна была её помощь, она позволила отвлечь себя, окунуться в чужие воспоминания, и теперь не знала, хватит ли сил выбраться.
– Сью! Сью, ты как? – Тёплые руки Деймона возникли из ниоткуда и мягко обняли её за плечи, – Сью, ты можешь дышать? Твои губы совсем синие…
Снова возник образ перекрёстка, лицо Мэгги, окровавленное оперение стрел, Анна, зажимающая рану на животе, Мелания, умоляющая свою дочь пощадить её, алтарь, Брендон, кожаные крылья Октавы, оторванная рука Мэттью, окровавленное лезвие лопаты и улыбка, чёртова клыкастая улыбка.
Собрав всю волю в кулак, Сью попыталась ухватиться за образ Мисти, её смех, мягкие ладони, добрый блеск в глазах. Ведьма прорывалась сквозь густую пелену, которая из чёрной стала грязно-жёлтой, а затем то тут, то там её прорезали яркие фиолетовые щупальца. Сью смогла набрать полные лёгкие воздуха и закричать:
– Мисти! Мисти! Проснись! Сейчас же проснись!
И вновь потолок. До тошноты знакомый потолок общежития. Сью прислушалась к биению собственного сердца. Она не знала, рядом ли Деймон, не знала, получилось ли у неё. Стараясь успокоить сердцебиение, Сью захотела встать и осмотреться, но у неё ничего не получилось. На соседней кровати протяжно застонала Мисти. Пытаясь вновь позвать её, Сью не смогла даже разомкнуть губ, из её горла только вырвался сдавленный хрип. Собственное тело отказалось подчиняться ей. Онемевшие руки свела судорога, вместе с немым криком из лёгких Сью вырвались остатки воздуха, вздохнуть снова она не смогла.
Дорога домой
Несмелые лучи восходящего солнца едва пробивались сквозь предрассветный туман, но даже такие слабые, они обжигали вампирскую кожу, заставляя Дува копать быстрее. Он рыл себе нору, потому что не придумал ничего лучше, чем укрыться от солнца в земле. Раны саднили, не желая заживать, из них беспрестанно сочилась кровь. Дув раньше и не думал, что у него так много крови внутри. И он продолжал копать, зарывался в землю, подобно жуку или червю. Иногда ему казалось, что он и вправду червь, его руки с ноющими от боли ногтями исчезли, и он вгрызается в почву зубами.