Или о живых существах принято по-другому говорить? Камилла всегда терялась в точном описании одушевленных и неодушевленных предметов — кому какое определение давать. Если честно, то и в выборе самой одушевленности она плавала. «Если предмет на вопрос „что ты такое?“ ответит любым понятным образом, следует ему задать вопрос „кто ты такой?“ — вспомнила Камилла правило по языку, — если же не ответит, вопрос был задан правильно».
Ну, вот это, идущее, — Камилла предпочла использовать средний полужизненный род, чтобы невзначай его не обидеть, — оно одушевленное? На кого-то похоже. Камилла не могла вспомнить, и это немного отвлекло ее от проблемы, которую ей задал папа-Ольза. Но на кого же?..
И тут она с ужасом убедилась, что на нее саму! Вот так сюрприз! Этого просто не могло быть! Да ни за что! Ни за какие слимпы! Они же не только ужасны, но и смешны!
Увидев на экране связи, как разумный снимает верхний покровный костюм, Камилла немного успокоилась: похож, да не он. Вот, скажем, волосяной покров наверху — у нее он почти совсем отсутствует, за исключением маленькой прядки. А у пилота — густые лохмы на голове. Да и вообще. Никакой прямой речи от него не слышно. Прямо, как с Ользами. Они-то хоть ей всё разрешают, даже внутренней закрытой сетью пользоваться. Сеть по станции свободно проходит, подключайся где и когда хочешь и смотри что угодно — никаких запретов. Однажды Камилла увидела такое, что до сих пор не могла уяснить для себя. Наверное, какое-то специфическое общение Ользов.
Нет, с Ользами хорошо… Но как же весело ей будет среди таких же, как она! Где все друг друга понимают, где не надо мучиться, выдыхая дурацкие слова, где никто не раздражается, что ты не такая, как они! А вдруг она им не понравится? Если это она уже не такая? Камилле как по заказу вспомнился тот урок биологии, на котором мама-Ольза, качая головой, говорила, что среда очень сильно влияет на формирование организма. И что организмы одного вида в разных условиях могут формироваться по-разному. Если она провела на станции всю жизнь, то что из нее теперь получилось? Даже страшно попасть туда, где что-либо привычное для тамошних обитателей для Камиллы обернется палкой, через которую не перепрыгнуть.
Камилла потрясла головой, чтобы прогнать дурные мысли, которые всё возвращались и возвращались и никак не хотели уходить. Мама-Ольза всегда в таком случае говорила: «Камилла, твоя голова — это твоя голова. Ты сама ей хозяйка. Поэтому, займись уборкой — это самое полезное дело для тех, кто чересчур много думает о разной ерунде».
Камилла улыбнулась, вспомнив чудесный голос мамы-Ользы. И как их с папой-Ользой бросить одних на станции? Пусть они и не всегда ее понимают, но ведь они стараются! А если она их покинет, они наверняка обидятся. Точно. Обидятся.
Камилла встала с мягкого ворсистого пола, надела ботинки и, привычно шаркая магнитными подошвами, направилась в главную рубку.
По закону подлости со скафандром тоже не заладилось: Виктор его еле стащил в шлюзе и с трудом запихнул в маленький ящичек, годный разве что для дисфад. Хотел уже пнуть ногой по дверце, чтобы лучше влезало, или плюнуть на пол, но остановился.
Это — нервы. Успокоиться, и все будет нормально. Поговорить с хозяевами. Разъяснить ситуацию. В крайнем случае, выдать долговую расписку: если они с людьми раньше не встречались — прокатит.
Внутренняя дверь шлюза сдвинулась, и Виктор затопал, повинуясь указаниям безмолвной радужной стрелки «иди за мной». Привела она его в рубку, если судить по экранам и многочисленным узкоспециальным приборам.
Виктор огляделся, заметил нечто непонятное и движущееся и спросил с долей неловкости:
— Здравствуйте. Это вы владельцы станции?
На Виктора глядели в четыре глаза два существа, напоминающих треножники. На вершине, там, где соединялись три гибких мохнатых ножки, находилась конусовидная голова с ротовым отверстием и глазами на стебельках. Таких инопланетников Виктор раньше вообще не видел — ни в каталогах разумных существ, ни, тем более, живьем. Может, он зря к ним обратился? Вдруг это всего лишь домашние любимцы хозяев? Конфуз выйдет.
Обошлось. Треножники резво подошли к Виктору и просвистели в разной тональности. Переводчик хрюкнул, настраиваясь, и что-то просвистел в ответ. Дожили. Даже техника его игнорирует. Нет, швырять на пол переводчик нельзя. Даже кулаком стучать не рекомендуется — слишком хрупкая вещь. Об этом даже на корпусе написано — чтобы расстроенные люди не забывали.