Но не сегодня. Логика сегодняшнего поведения профессора ускользала от него.
— Олег, если ты тут все закончил, — Валентин Львович взмахнул рукой, — я попрошу тебя еще об одном. Вот список, проследи кто подъезжает, и поотмечай, пожалуйста. Мне нужно для доклада. Очень!
— Валентин Львович, я не совсем понимаю, всего этого…
— Так надо, Олег. Ты поймешь сегодня, почему все так. Обещаю. Сегодня особенный день и прожить его надо по-особенному.
Ничего не скажешь — объяснил!
— Думаешь, пустят? — спросил водила Серега.
Хотя в голосе сквозила издевка, Леха ответил:
— Посмотрим. Если не попробую, удав меня отымеет.
— Кто? — удивился Серега.
Леха махнул рукой — проехали, вылез из «девятки», подумал секунду, оставил большой «Кодак» на сиденье, сунул в карман маленькую мыльницу «самсунг». Диктофон на месте… Да, не надышишься все равно.
— Гляди! — посоветовал он Сереге, хлопнул дверкой и зашагал к серой коробке «Военнауки».
У входа дежурили «реальные амбалы». Таких после армии бандюки любят к себе брать.
— Я… — начал было Леха.
— Репортер? — глухо поинтересовался один. — Из «Новости-Экспресса»?
— Да, — ошарашено ответил Желтов.
— Проходи.
О, блин! Лехе стало не по себе. Такого с ним еще не бывало. В лучшем случае он ждал просто совета идти подальше. Черт, удача? Не, что-то здесь нечисто, что-то не так. Напутали? Ждали? Черт!
Два часа пролетели незаметно. Олег добросовестно продежурил их в коридоре, неподалеку от входа, отмечая подъезжающих. Он даже не догадывался, кого Валентин Львович ждал. Сказать в двух словах: цвет науки. Самые видные ученые: физики, химики, биологи, историки. Даже парапсихологи!
Олег удивлялся все больше. Он думал что знает о чем будет сегодняшний доклад, но, похоже, он знал не все. А может и ничего!
С некоторыми из приезжающих гостей Муромцев был знаком лично. С ним здоровались, он здоровался, пожимал руки и показывал, как добраться до зала. Несколько раз пришлось отшучиваться насчет ободка на голове.
Вместе с тем, он чувствовал себя все больше не в своей тарелке. Странное тревожащее чувство одиночества и недоделанности все явнее грызло изнутри. Что же он забыл, чего не сделал?
Кое-кого из прибывших Олег не знал, а иные казались ему очень подозрительными личностями. Хотя… Тут же армия. ФСБэшники, может даже еще кто.
Двенадцать пятьдесят восемь.
Олег осмотрел пустой (не считая охраны) коридор, быстрым шагом направился в зал. У самых дверей его вежливо остановили.
— Прошу вас сдать все колюще-режущие предметы, авторучки, карандаши, оружие…
Олег непонимающе уставился в спокойное лицо. Потом протянул карандаш.
— А в чем дело?
— Извините, приказ. По просьбе профессора Шолоковского.
— Но я ассистент профессора, Муромцев.
— Еще раз извините, но… Больше ничего нет, надеюсь?
— Нет у меня больше ничего, — Олег провел руками по карманам. — Только карточка вот, и все.
— Проходите.
В третий раз Олег за сегодняшний день испытал головокружение. Все-все, собраться. Прежде всего — доклад. Который уже почти начался!
Олег проскользнул вдоль стены и встал в тени, у освещенного светом стола. Шефа пока не было. Но зал заполнен битком. Шолоковский, гений. Говорили, что за Кей-излучение ему обязательно дадут «нобелевку». Шутили: как только придумают в какой номинации. И он, Олег Муромцев, ассистировал Шолоковскому тогда. Ассистировал вроде и сейчас. Но в чем?… Скорей бы.
Олег вытер со лба капельки пота. Внутри все начинало тихонько дрожать.
Один час три минуты.
Зал выдохнул. Валентин Львович Шолоковский внезапно появился в ярко освещенной части зала и стремительно направился к кафедре. Лицо профессора было хмурым, взволнованным, но говорить он начал уверенно.
— Добрый день, уважаемые присутствующие! Рад видеть здесь знакомые лица, рад, что все вы откликнулись на мое приглашение. Сразу хочу извиниться за столь стремительное развитие событий. Понимаю, что оторвал многих из вас от важных исследований, срочной работы. Извините.
Шолоковский прижал руку к груди и чуть поклонился.