– Ты и правда псих! Где это видано, чтоб Маркизу такое загадывали? – И, посерьезнев враз, добавил: – Ты многого стоишь, безумный попрыгунец. Хочешь, дам тебе то, в чем другим отказал? Власти хочешь? Славы? Вся Темурайзия твоей станет. Могущественней Лорда вашего обожаемого будешь! Ну, чего ты желаешь?
– Я сказал, Маркиз, – прошептал Ларик. – Если достоин я, дай мне…
– Нет же! Глупец! Никто не достоин…
Печально побрел вниз попрыгунец.
– Где тебя целый день носит?!
– Целый день? Да я ж только… – Ларик протиснулся между женой и Бабкой-скрипуньей.
– В лорды заделаться решил? Или в полководцы? А меня – вдовой?!
– Я ему кричу: «Куды-ы-ыть?» Дык хуч бы обернулся!
– О дочке подумал?
– О ней и думаю! – огрызнулся Ларик, поворачиваясь к соседке. – Скажите, Бабушка, а Лорд умеет желания исполнять?
– Лорд? Желания? Не-е, енто только Маркиз. Все он. Когдать Лорд прибудет, станет ужо не до желаний… Хош желаний – поспеши к Маркизу, пока еще не…
– Бабуля! Вы на что мужа толкаете?!
– Ах, да! Кудыть-то ты собрался?!
– Тьфу на вас!
Ларик вышел.
– Джец, не отставай! Шевели прыгалками!
– Прыгалками! Спина у меня! Нельзя было до завтра подождать?
– Нельзя. Время Маркиза вот-вот выйдет!
– Куда это оно выйдет?
Ларик прислушался, выглянул из-под кустистой мини-яблоньки, провел взглядом троих односельцев и снова в тенек свалился. Целое утро скакал он вокруг горы Демирджилер – ни на сантиметр вверх не сдвинулся! Правду, стало быть, старики бают – один лишь раз можно к Маркизу подняться. А потом – хоть скачи, хоть лети, дальше подножия горы не сдвинешься.
– А вот туда! – голос Бари-собирателя гудел пустой кастрюлей, на пол уроненной. – Захочется вскоре Исполнителю нашему вниз по горке прогуляться, а тут его Лорд и прихлопнет!
– Это еще с каких перепугов?
– Ты что, книг не читаешь? Эх, темнота непросветная! Сказано же: «Раз в 300 лет, во время смуты приходит на гору Маркиз-Исполнитель. День за днем поднимаются к нему жители края прилежащего, а спустя еще несколько дней идет Он к народу САМ! Вот только на земле он чужих желаний не исполняет, только свои, а потому ждет его Лорд у подножия с мечом в руках!»
– Да не с мечом, а с дубинкой!
– Неважно, побеждает-то кто?
– Лорд, вестимо! На то он и Избавитель!
Голоса затихли вдали. Ларик поежился, сжался бесхозной пружиной. Что ж, если Лорд будет ждать здесь Маркиза, значит, он, Ларик, тоже подождет. Обоих. И заставит исполнить желание. А потом пусть себе дерутся.
– Пап, ты бы поел, – из вечернего полумрака выпрыгнула рыжеволосая Чундра. – Вот держи, оладьи! Мать только-только испекла!
Ларик дернул ушами. И то верно – битый день голодный сижу! Эх, Чундра, душа золотая, сердце оксамитовое…
– Чундра… душа… – Шальная мысль взорвала приунывшее сознание. – Идем! Быстрее! – Он схватил дочь за руку. – Ты – впереди, я – за тобою! Несовершеннолетние должны с провожатым идти!
– Куда идти?
– Наверх! К Маркизу!
– Но я не хочу к нему!
– Вперед!
– Но папа!
– Быстрей!
В этот раз Демирджилер закончился еще быстрее обычного: только вроде у подножия стояли, и тут – р-раз! – уже вершина. И Маркиз с неизменной щепкой в зубах.
– Ты, что ли, псих? – Исполнитель прищурился. – Какими такими путями?
– Вот, дочка…
– А ты хитер, безумец-попрыгунец!
– Дочка моя, о Исполнитель! Чистейшее сердце, добрейшая душа. Посмотри на нее. Хватит ли нас обоих, чтобы…
– Душа, говоришь, чистейшая? У этой опылительницы? Знал бы ты, папаша, скольких за ночь она – хе-хе! – опыляет!
Маркиз расхохотался. Чундра испуганно спряталась за обескураженного отца.
– Да и потом. Все это уже не имеет смысла. – Маркиз задумчиво вертел в руках щепку. А Ларику подумалось невпопад, что утренняя троица так и не спустилась с горы.
– Пап, пойдем отсюда, – зашипела Чундра. – Он же пол нашего селения сожрал!
– Не имеет значения! – повторил Исполнитель, словно не слыша рыжухи. – Потому как у Карнаша уже поспели яблоки…
– Что за… Да они у всех спеют! – Ларик подпрыгнул на месте. – Круглый год плодоносят, окаянные…
– И одно уже упало на землю…
– Пап, ну пошли!
– Ох, что-то проголодался я нынче!
Ларик с Чундрой кубарем покатились вниз.
– Пап! Пап! Как такое может быть? Уже день! А был же вечер! А ведь мы совсем недолго…