– Вот что я тебе скажу, парень, – наконец нашелся с ответом капрал. – Мы окончательно надерем капюшонникам задницы, как только ты раскроешь все их секреты. Что-то уже получается? Ну, вот и молодец, на тебя вся надежда.
Ребята, конечно, заржали – им только дай повод понадрывать животы. А я, почувствовав, что кто-то смотрит мне в затылок, обернулась и перехватила взгляд Патрика. Странный взгляд, беспокойный – казалось, ирландец недоволен, что я вообще подошла к Игорю и попыталась завязать с ним разговор. Неужели увидел в нем соперника? Забавно, если так. Мужики в этих вопросах бывают мнительными, вот и Патрик туда же. Надо будет его и сегодня приласкать, чтобы выкинул дурь из головы…
Следующие два дня прошли спокойно. А на третий к нам заявился майор.
– Завтра – операция, – сказал он, глядя почему-то на одного Игоря. Тот от такого внимания начальства немного нервничал. – У аркассийцев появился новый объект. Это модуль, который можно принять за жилое помещение. Информации очень мало, но, по нашим сведениям, внутри находится особая аппаратура. Она позволяет координировать действия врага. Точнее, не просто координировать, а делать это на порядок лучше, чем мы наблюдаем сейчас. Ваша задача – атаковать объект на вездеходах, захватить его и в сжатые сроки исследовать. Исследовать, разумеется, будете вы. – Майор по-прежнему не отрываясь смотрел на Игоря. – Вопросы есть?
– Есть, – негромко, как всегда, ответил Игорь. – Почему сроки сжатые?
Майор бросил тяжелый взгляд налево – в сторону, где засели капюшонники.
– Их диктуют данные разведки. Сюда движется крупная группировка противника. Захватив модуль, мы сможем владеть им не больше двух суток. Потом придется отступить, предварительно уничтожив объект, а вместе с ним – все его секреты. Еще вопросы есть? Нет? Приступайте к подготовке!
Модуль был размером с небольшой ангар, только очень странной формы. Весь какой-то изломанный, перекошенный, с наклоненной внутрь дверью и загадочными шпилями на крыше. Впрочем, и боевые машины аркассийцев выглядели на редкость уродливо.
Я выбралась из вездехода и, раздвигая руками жесткую синевато-зеленую траву, поползла вперед. Вскоре наткнулась на твердый – они быстро коченеют – труп капюшонника. Недолго думая хотела перелезть через него, но тут над головой пронесся дротик, и я вжалась в землю, используя тело врага как прикрытие.
Нет, не зря эти дротики назвали воющими! Когда аркассийцы начинали обстрел, надсадный звук ввинчивался в барабанные перепонки, и хотелось немедленно дать деру, только бы его не слышать. Говорят, это придумано неспроста – капюшонники решили совместить убойный эффект с психологическим. Ну что ж, кое-чего они добились…
В воздухе повисла ослепительная нить и, уткнувшись в кустики позади модуля, завершилась вспышкой. Это Патрик задействовал главный калибр вездехода и, надо думать, сжег того самого капюшонника, который промахнулся по мне. Точно, сжег, убедилась я, просканировав окрестности. На всем видимом пространстве не осталось ничего живого, кроме кустиков, пучков жесткой травы и обитающих в ней мелких грызунов.
Я обернулась и поманила Игоря. Он только этого и ждал: подскочил к двери, вытряхнул из сумки свои электронные отмычки и принялся за работу. Я с импульсником на изготовку встала рядом и, как только толстенная броневая плита скользнула в сторону, ворвалась внутрь.
Модуль оказался пуст. Из мебели в нем были просторная лежанка, овальный стол и пара стульев с волнистыми сиденьями. Две стены представляли собой панели с подмигивающей разноцветными огоньками аппаратурой. Увидев ее, Игорь заулыбался и даже принялся что-то напевать.
Я повернулась к выходу, ожидая, когда к нам присоединятся еще двое парней с вездехода, и тут серебристый прямоугольник двери беззвучно встал на место. Мне и в голову не пришло, что случилось непоправимое, но Игорь вдруг изменился в лице и затеребил подбородок.
– Этого не может быть, – сказал он, растерянно глядя на экранчик одного из своих приборов. – Она не должна была закрыться.
Только тут у меня по спине просквозил холодок.
– Ты хочешь сказать…
Игорь смотрел на дверь так, словно хотел вышибить ее взглядом.
– Да, Хэтти. Мы в ловушке. И связь с внешним миром пропала – как отрезало.
– Но парни там, снаружи… Они могут открыть?
– Нет. Дверь перенастроилась – теперь даже я не смог бы. Кроме того, она самовосстанавливается, так что и боевой лазер не возьмет…
Следующие несколько часов он работал как одержимый, а я сидела и смотрела на него, потому что ничем не могла помочь. Разве что подать инструмент или продиктовать появившиеся на экранчике цифры. Смотрела и испытывала светлую зависть, переходящую в любование.
Мои познания в технике – на уровне тестера для проверки импульсника. Электроника для меня – чужой мир. Удобный, комфортный, но непостижимый, как головоломка, решить которую могут лишь самые высоколобые. А Игорь в этом мире жил!
Его пальцы непрерывно двигались: нажимали на многочисленные кнопки, порхали по сенсорным панелям, присоединяли и разъединяли детали и блоки. А лицо было… ну прямо как у мальчишки, который впервые попал в парк чудес и теперь не остановится, пока не перепробует все аттракционы. Но с каждым часом оно становилось все угрюмее. Наконец Игорь отступился от двери, сел и, устало свесив руки, откинулся на спинку стула.
– Надо отдохнуть, – сказал он. – Я до сих пор не могу понять принципа. Похоже, это обманка. Аппаратура, на первый взгляд, настоящая, но на исход сражения она повлиять не может. Значит, модуль был создан с одной целью: поймать не простого вражеского солдата, а специалиста-электронщика, чтобы выведать у него побольше технических секретов.
– Ты думаешь? – засомневалась я. – А если бы все-таки попался простой солдат?
– Он не смог бы открыть дверь. Такое под силу только человеку, неплохо знакомому с аркассийскими устройствами. Думаю, на этом и строился расчет.
– И что же теперь?
– Если через двое суток мы не выберемся отсюда, нас захватят в плен. Но этого нельзя допустить.
– Хорошо. Отдыхай.
Мы сидели на лежанке, привалившись к стене, и разглядывали ненавистную дверь.
Первым заговорил Игорь:
– Я стал ловить себя на том, что постоянно думаю о войне.
– Еще бы! – отозвалась я. – Тут больше и думать не о чем. Помню твой вопрос, когда все закончится, – капрал еле выкрутился.
– Все дело в том, что думать. – Игорь сделал упор на слово «что». – Знаете, мне все чаще вспоминается детство. Лет пятнадцать назад мои родители купили небольшой домик на берегу Черного моря. Довольно ветхий, но очень симпатичный и уютный. А потом оказалось, что в подвале живут крысы.
– Крысы? – удивилась я. – В наше-то время?
Игорь натянуто улыбнулся.
– Крысы – они на все времена. Не удивлюсь, если и человечество переживут. Так вот. Честно говоря, я их всегда недолюбливал, а про родителей и говорить нечего. Короче, мы объявили им настоящую войну. Пытались уничтожить всеми возможными способами, но они долго не сдавались. В конце концов, конечно, мы их вывели и очень радовались победе. А потом мне ни с того ни с сего стало грустно. Я подумал, что дом невероятно старый и обязательно нужен кто-то, чтобы скрашивать его одиночество. Люди вселяются и выезжают, а крысы постоянно копошатся в подвале, довольствуются малым и создают жизнь. Или видимость жизни.
Я посмотрела на Игоря и увидела на его лице незнакомое мне выражение. Ностальгия?..
– Странно слышать такую историю от технаря. К чему ты мне ее рассказал?
– Понимаете… Я подумал, что мы заявились на эту планету без спроса, не задумываясь о том, что она уже занята. А когда аркассийцы оказали сопротивление, мы стали их выводить, как крыс из подвала.
– Ха! – сказала я. – Ничего себе крысы! Вооруженные до зубов, положившие тысячи наших!
– Да. Но сути это не меняет. Мы пришли в чужой мир.
– Может, тогда ты бросишь воевать с этой проклятой дверью и дождешься крыс… то есть капюшонников?