На первое время, после того как Элен забрали в приют для умалишенных, Рэй нанял сиделку, чтобы та следила за Данс. Артельщики начали его сторониться, чураясь недоброго взгляда, и сам Рэй превратился в самодвижущийся механизм, обученный ловле рыбы. Он выходил в море раньше всех, забрасывал сети, выбирал обратно, кидал на дно лодки живую еще сельдь, но большей частью ронял ее обратно в воду. Механизм, в котором что-то разладилось…
Сны становились раз от раза страшнее. Косматые звезды сжигали его тело. Молнии пронзали от затылка до пят, Луна погребла под собой и Хелмсдейл, и Грампианские горы, и весь остальной мир. Но каждый раз он воскресал.
Крика не стало. Крик исчез. Вместо него появилось осознание близости собственной кончины. Но страха перед смертью тоже не стало. Его, наверное, оказалось слишком много, этого страха. Рэй пресытился им! А где-то в глубине снов-кошмаров появилась тайная цель. Да, он по-прежнему падал сквозь бездонный колодец на противоположную сторону Земли, вываливаясь затем в небо. Но отныне руководил падением, когда каждый жест, любое движение руками могли развернуть все тело так, что паника уступала место сосредоточенности. Теперь он различал каждый изгиб каналов на красной планете, пусть даже ненадолго, но – мог сфокусировать зрение, и за прищуром глаз – во сне! – ему открывались щели между кольцами Сатурна, и Рэй не боялся уже с лету врезаться в каменные глыбы. Превращаясь в мумию, ощущал себя сидящим внутри какой-то оболочки. Пусть сожженной, но под ней продолжало биться его сердце. А задыхаясь в дыму пожара, он ловил в артиллерийскую оптику перекрестьями прицела приплюснутый силуэт другого корабля. Того самого, что вел дуэль с его броненосцем. Перешагивая через трупы матросов, убедившись, что дверь можно открыть разве что газовой горелкой, Рэй тащил тяжелую болванку по направляющему желобу: туда, к казеннику орудия. И давил на кнопку, замыкавшую электрическую цепь ударного механизма…
Граф Мотеруэлл, как оказалось, отправился по каким-то своим делам на Гебриды. Его возвращение ожидалось не раньше чем через три недели. Но и профессор Фалькруа владел искусством гипноза в степени, достаточной, чтобы ввести Лингфилда в транс, а после общаться с ним, минуя фильтры сознания.
– Невероятно! – заявил Фалькруа доктору Халенсу. – Насколько мне известно, ваш пациент не проходил морскую службу, а все знакомство с военным флотом заключалось для него в загрузке углем вспомогательных судов добровольческой эскадры. Потом он стал рыбаком. Тем не менее этому, с позволения сказать, рыбаку удалось с точностью до дюйма передать внутреннюю обстановку боевой башни броненосного фрегата. Я связался с одним приятелем, морским артиллеристом в отставке… То, что мистер Лингфилд рассказал про путешествие среди звезд и планет, привело в трепет другого моего знакомого – члена Королевской Академии наук, астронома и преподавателя естествознания в Саутгемптонском университете…
– А что же – гроза и это, как ее… мертвая корова?
– Пока неясно. Подобные образы наверняка вызывают у него животный страх. Такое впечатление, будто сознание вместе со злым роком решили протащить его сквозь все известные атавистические фобии! Но страх не сделал из него параноика, чего можно было бы ожидать! Отнюдь – он научился управлять своим страхом, использовать его… Откуда взялись такие напасти – вот загадка!
– Скажите, как, по-вашему, мистер Лингфилд… болен? – Халенс наконец-то решился задать мучивший с самого начала знакомства с пациентом вопрос.
– И да, и нет. В обычном, бодрствующем состоянии – вполне вменяемый индивидуум без изъянов. Правда, вы говорили, он перенес потерю кого-то из членов семьи… Тогда, конечно, некоторая депрессивность будет проявляться, но…
– Не только это. Его супруга не перенесла утраты, лишившись разума. Но лучше было бы, если бы она лишилась жизни.
– Это еще почему?
– Видите ли, каким-то образом ей удалось уйти из приюта. Она прошагала полсотни миль пешком, а когда пришла домой…
– Вы имеете в виду – сознание ее исцелилось?
– Увы, совсем наоборот. Запершись в доме вместе с оставшейся дочерью, как раз когда сиделка ушла на рынок, а мистер Лингфилд поступил к вам в клинику, бедная женщина разбила лампу и подожгла дом.
– Как ужасно! Он уже знает? – профессор показал на пребывающего в трансе Рэя.