Поэтому сложный, предназначенный для интеллектуалов роман «Смерть — дело одинокое» (1985) появился у нас только в 2001 году. А эксцентричный приключенческий роман «Кладбище для безумцев» (1990) — лишь в 2009-м.
Роман «Надвигается беда», вышедший в 1962 году и ни капельки не опасный для карманов советского издателя, пришел к русскому читателю только в 1992-м. Точно так же, как и книжка «Канун всех святых» (1972).
Первое из этих произведений никак не могло быть доверено советскому читателю. Брэдбери — христианин, пусть и неортодоксальный, и у него с первых его текстов была ярко выраженная тяга к мистике. Он долгое время считал Эдгара По своим величайшим кумиром, даже подражал ему. В романе «Надвигается беда» мистика темного нашествия составляет основу сюжетной конструкции. Ну как можно такое переводить в СССР с его негласным, но очень прочным табуированием любой мистики, а особенно христианской?! Рассказ «Человек» (1949), в котором тема стремления человека к Богу подана в звездолетно-галактических декорациях, «протащить» удалось. Под космос у нас и мистика проскакивала! А «Надвигается беда» — это ведь не космос, это пространство маленького городка, до которого добралось сверхъестественное зло… Да и «Канун всех святых» в этом смысле подкачал: с художественной точки зрения он представляет собой роскошную игру настроений, тончайший языковой эксперимент, прозу, граничащую с поэзией, а вот с точки зрения идеологической — недопустимое смешение темы детства и темы смерти, темы радости и темы ужаса. И главное, опять эта мистика! Не годится, нет, совершенно не годится… Нам такого не надо!
Если бы — если бы! — у нас вовремя перевели и напечатали хотя бы эти книги американского писателя, не говоря уже о великом множестве его рассказов, то отечественный интеллигент имел бы перед глазами совершенно другого Брэдбери. Тогда бы наша публика владела цельным его творческим портретом вместо жалкого фрагмента с одним глазом и половиной лба…
Брэдбери гораздо шире того светлого печального гуманиста, который виден по его текстам 1950-х. Он и мистик, и традиционалист, и большой специалист по части «литературы ужасов», и даже эксцентрик — как минимум в поздних вещах. Настроения безвыходности, безнадежности в его ранних рассказах сменяются оптимизмом зрелой поры и обращаются в умудренный пессимизм осеннего времени. Тексты разных периодов резко отличаются друг от друга.
Так, роман «Кладбище для безумцев» по тону, по лексике, по ритму совершенно не похож на неспешные «Марсианские хроники» и плавное, элегическое «Вино для одуванчиков». Сюжетная конструкция изобилует бешеными поворотами и мертвыми петлями — настоящие американские горки. В книге нет ни капли фантастики. Это скорее интеллектуальный детектив с реверансами в сторону мистики (хотя и настоящей мистики там тоже нет). Брэдбери ввел в роман реалии собственной биографии. Когда-то, в 50-х, он работал в качестве сценариста на Голливуд. И вот начинающий (но, разумеется, талантливый) сценарист примерно в те же времена начинает работу на голливудскую киностудию «Максимус», страсть как похожую на «Парамаунт». Русского читателя тут могут заинтересовать не только «американские горки» романного действия. Помните, у нас примерно с 60-х до середины 90-х в умах образованных людей царила магия книги? Себе подобных распознавали по «говорящим» цитатам. Не знать такого-то автора означало выпасть из круга «порядочных людей». Строчки из классических поэтов оказывали действие хмельного напитка… Так вот, Брэдбери погружает читателя в американский аналог этого высокого интеллектуального безумия, только там, где у нас была магия книги, у них — магия кино. Как и всякое массовое сумасшествие, она очень завлекательна.
Но… наш читатель познакомился с этой книгой в переводе лишь через двадцать лет после того, как ее напечатали! И ее совокупный тираж в условиях издательского кризиса во много раз уступает бестселлерам советской поры и 90-х годов.
Конечно, в постсоветское время постепенно опубликовали все главное, что написал Брэдбери. Некоторые его вещи, напечатанные после СССР, успели пережить по десять-пятнадцать переизданий. Например, тот же роман «Надвигается беда». Но большим культурным событием для России они уже не стали. Рынок фантастической литературы оказался до предела замусорен скотским боевиком в скотском переводе или в столь же скотском отечественном изготовлении. Великолепный Брэдбери потерялся в этой массе, как рубин в куче красных стекляшек. Он-то никак не мастер боевика и не умелец изготавливать трэш «для демократических кругов населения».