Принеся этого зелёного красавца в гостиную и поставив на тарелку, которую Блант принёс заранее, мы начали нарезать его не ломтики. Завершив это нехитрое дело, мы врубили телевизор и начали вкушать ниггерский нектар, посматривая новости.
“Очередной акт бандитизма, яростная перестрелка произошла в Норт-Сайде сегодня днём. Начальник отдела по борьбе с уличным бандитизмом Рональд Галлахэр комметировать этот случай отказался, лишь отметив то, что “все бандиты будут пойманы, или убиты при сопротивлении аресту”. На месте этой бойни было обнаружено несколько сотен гильз, и одиннадцать мёртвых тел. Из техники была обнаружено две машины, одна из которых была взорвана. Погибшие, предположительно, чернокожие. Живых бандитов задержать не удалось”.
— Йоу, Блант, — бросив объеденную корку арбуза в заранее приготовленный металлический тазик, говорю я. — Галлахэр случаем не тот самый коп, который нас обыскал и поколотил?
— Да, nigga, он самый, — оторвавшись от сочного ломтика, сказал Блант. — Ходит слух, что это он натравил Крабов на Зигги пять лет назад… Muthafucking легавый.
Коп из «борьбы с бандитизмом», который помогает бандам… Кто бы подумал? Копы чувствуют свою безнаказанность, власть, и пользуются этим для осуществления своих целей…
Посмотрев “МакГайвера”, второй сезон которого как раз запустили в этом году, мы решили собраться в больницу к маме, оплатить операцию.Чего смотреть на этого беломазого «спецагента»? Его уделал бы любой Грейп-стрит ОуДжи. Да его бы Краб уделал даже.
Вынеся мусорное ведро с арбузными корками и одевшись поприличнее, мы отправились в «Сан-Фернанд». По пути со сделки, результат которой показывали по телеку, Блант продал цепь, сорванную с Краба, и купил ещё одну цепь. Я думал, он её так же на себя повесит, поверх своей, но он, на удивление, протянул её мне.
— Nigga, — отрицательно отмахиваясь от подарка, сказал я. — Не надо было. Дешёвые понты — это не моё. А цепочка — это именно дешёвые понты.
— Бери, — настойчиво протягивает Блант цацку. — Сейчас все уважающие себя homies носят цепочки. Тебе нужен стиль. Купи себе пурпурный костюм-тройку и будешь прям реально как крутой сутенёр
— Ага, сутенёр. Охренеть блин. Хочешь, чтобы я был как Робби Клей? Он вообще самовлюблённый пидрила, который своих шлюх колотит. Я, если и стал бы сутенёром, то не таким. Я бы уважал шлюх. Давал бы им выходные и прочее дерьмо, из трудового кодекса.
— Когда ты умудрился стать настолько умным, что цитируешь комикс, nigga? — засмеялся толстяк.
— Не комикс, а кодекс, — смутился я. — В тюремной библиотеке вычитал, — надев цепочку, я указал на входную дверь его хаты. — Может, пойдём?
Комментарий к Глава №4 “Сделка”
*перевод:
Сколько ублюдков ещё поплатятся?
Подхожу к полке, и смахиваю пыль со своего АК.
**Тэг (англ. tag) - разновидность граффити, которую используют для обозначения территорий бандиты.
========== Глава №5 “Внутренний огонь” ==========
«Наливаю себе ликёра и вспоминаю, что при всех неприятностях
я могу всегда положиться на свою маму.»
© 2Pac — Dear Mama (рэп, 1995 год)
Путь до больницы прошёл на удивление спокойно. Никто не стрелял, да и прохожих было мало… Когда мы уже подъезжали к парковке, то заметили, что вокруг стояли около дюжины полицейских машин и фургон местного телевидения, возле которого вели репортаж женщина средних лет и её оператор.
— Какого хрена? — удивлённо протянул Блант. — Что случилось?
У меня дыхание перехватило. В этой больнице лежала моя мама! Вдруг с ней что-то случилось?
Мы остановились возле репортёров, вышли из дырявого, как швейцарский сыр, фургона, и начали подслушивать…
— С вами снова Трейси Грэгсон, репортёр канала «Либертад-Шесть». Буквально десять минут назад произошёл дерзкий налёт на одну из крупнейших больниц Лас-Либертада. Точной информации нет, но судя по тому, что мы видели, было убито десять человек: пять медицинских работников и столько же пациентов. Личности убитых уточняются. Совершили налёт бандиты, но кто именно — не известно. Подозрение падает на одну из двух крупнейших преступных группировок нашего города — или это «Кенты с Грейп-Стрит», или же «Крэблвуд Эйти-Эйт».
Я никогда не был религиозным, не был в церкви с семьдесят третьего года. Помню тот поход… Туда меня затащила мама, было довольно весело. В баптистских церквях всегда весело. Песнопения, пляски, атмосфера какого-то, не знаю, как это назвать… Блаженства, назову это так.
Но сейчас я вспомнил церковь, и вспомнил церковный гимн.
«Ты устал, на сердце груз?
Тебя поймёт Иисус, тебя поймёт Иисус!
Вы устали, о радостях забыли?
В молитве Иисусу это скажи
Просто пой
Тебя поймёт Иисус, тебя поймёт Иисус!
Иисус твой друг, о котором везде слух…»
Я не знал, про что этот гимн, но надеялся, что Чернокожий Бог услышит меня, и с мамой окажется всё в порядке.
— Не время для хора, nigga, — бля, я пропел это вслух. — Надо разузнать, в порядке ли твоя мама.
Проскользнув за ленту, мы оказались на месте преступления. Не успели мы ничего спросить, как на нас наставили сразу десяток стволов. Были и дробовики, и револьверы, и новомодные «беретты»…
— Вот вы и попались, черномазые! — я узнал голос, тот самый противный голос с ирландским акцентом, принадлежавший копу, который нас уже задерживал. Рональд, muthafucking, Галлахэр. — Так и знал, что преступник возвращается на место преступления. Но чтобы спустя десять минут! Ну и тупые же ниггеры… Хуарэз, Кравчик! Наручники этим ниггерам!
— Мы тут не при делах, свиньи легавые! — кричу я, когда толстый коп со славянской фамилией уткнул меня носом в асфальт, — Я за мамой пришёл!
— Заткнись, негр! — приказал лысый и усатый из Лас-Либертадского полицейского департамента, — В участок этих двоих!
— Начальник! — противным басом с восточно-европейским акцентом сказал коп, обыскивавший Бланта, — У него ствол!
Повалив моего homie на землю, его стали избивать сразу три копа, выкрикивая самые разные оскорбления. От банального «ниггер» до более оскорбительных «мудак», «членосос», и «пидрила».
Мне повезло больше, ведь меня…
***
Как же голова гудела… И по спине будто отбойным молотком прошлись. Лежал я на том месте, которое узнаю по семьдесят восьмому году, когда меня взяли за хранение травы. Та самая шконка в «обезьяннике». Присев на этой деревянной койке, бывшей дико жёсткой и неудобной, я огляделся и не увидел Бланта. Неужели его отделали до судебного госпиталя? Помимо моей скромной персоны тут были две девушки лет двадцати - чёрная и латина, и бомж-инвалид без одной руки. Если девушки, бывшие, скорее всего, проститутками, выглядели привлекательно и были одеты может и откровенно, но более-менее приятно, то бомж был отвратителен. Одежду его составляли лохмотья, рожа была опухшая. Когда он мне улыбнулся, то я заметил, что у него не хватало половины зубов, а те зубы что на месте, представляли из себя коричневое нечто, похожее по цвету на передержанную карамель. Не успел я и слова сказать, как к решётке подошёл худой коп в больших нелепых очках с толстой оправой.
— В-в-ввыходите, н-н-ниггегхы.
Ну и голос… Коп был писклявый, заикался и картавил. Как такое нескладное существо взяли в полицию? И зрение, и речевые дефекты… Было явно видно, что вышло это по блату. Сын мэра или ещё какой шишки.
Перед тем, как повести на допрос, этот смешной коп дрожащими руками надел на меня наручник. И повёл по коридору, то и дело грубо тыкая меня в спину своей дубинкой… Я бы ему потыкал. Да не просто бы потыкал, а засадил бы пулю в его противную свинскую рожу.