У Саюри было одно строгое правило: гостям не разрешалось заходить дальше легкого флирта, касаться девушек и вступать с ними в романтические отношения.
— Есть заведения, где подобные действия дозволяются, но наш чайный дом не входит в их число, — решительно вмешивалась она, когда кто-нибудь из гостей после нескольких чашек саке начинал распускать руки.
Но делала она это так искусно и обходительно, что гостям становилось стыдно и они просили у милостивой Саюри прощения.
Те, кто ожидал от девушек услуг другого рода, покидали заведение, и Саюри давала им уйти. В конце концов, полно было таких, кто предпочитал невинные забавы и высокий класс чайного дома «Сакура» шумным непристойным развлечениям, предлагаемым другими заведениями Маруямы, поэтому она не боялась потерять гостей из-за своих строгостей. К удивлению Мики, были и такие, кто через некоторое время возвращался, потому что Саюри и ее девушки поднимали им настроение.
Всегда мечтавшая о старшей сестре, Мика быстро привязалась к Саюри-сан и с радостью стала учиться у своей мягкой, терпеливой покровительницы искусству гейши.
Добрая, сострадательная Саюри догадалась, что семья девушки испытывает денежные затруднения, и назначила ей щедрую плату, которую Мика каждые две недели приносила домой и деликатно отдавала матери.
Это обстоятельство и то, что посетителям чайного дома «Сакура» не разрешалось трогать девушек, несколько смягчили Сатиё, и она почти не возражала, чтобы Мика продолжала там работать.
— Иногда я не понимаю, как мне удается заставить гостей следовать нашим строгим правилам в таком квартале удовольствии, как Маруяма, и при этом не отвадить их, — делилась Саюри с Микой в те тихие часы, когда последний посетитель уходил, пошатываясь, и они могли выпить чашку чая прежде чем идти домой.
Мика любила эти часы больше всего, ведь только тогда она оставалась наедине с Саюри.
Иногда, когда было уже слишком поздно, чтобы возвращаться домой в одиночестве, Мика оставалась ночевать в маленькой комнатушке в глубине чайного дома, предназначенной именно для таких случаев. Мике даже нравилось ночевать в этом ярком, веселом доме, вместо того чтобы возвращаться в свое темное, унылое жилище, где ее поджидали ужасные и печальные воспоминания. Саюри даже предложила ей жить в чайном доме столько, сколько захочется, но Мика не могла оставить мать одну. Несколько ночей в месяц в светлой радостной комнате — вот все, на что она могла надеяться.
— Наверное, — продолжала Саюри, сама отвечая на свой вопрос, как делала часто, — есть много одиноких мужчин, которым нужно только, чтобы кто-нибудь поговорил с ними и развеселил их!
— Да, — согласилась Мика. — Посмотрите на Тайто-сан, он приходит сюда каждый вечер, только чтобы выпить и поговорить о делах да о жене с двумя дочерьми, которые остаются в Токио, пока он работает в Нагасаки. Он даже сказал, что я напоминаю ему дочь, поэтому он сюда и ходит!
— А знаешь, Мика-тян, — сказала Саюри тем странным, но располагающим к себе задумчивым тоном, — я не знаю, сможем ли мы и дальше продолжать в том же духе. В конце концов, мы в Маруяме, главном квартале удовольствий Нагасаки, и последнее время я все чаще вижу, как новые гости переходят в пристройку для гайдзинов[6], где крепче выпивка, или в соседние чайные дома, где нет ограничений в отношении девушек. Я отказываюсь превращать «Сакуру» в бордель, чего бы нам это ни стоило. Но давай не будем слишком переживать: когда придет время и мы останемся единственными гостями этого чайного дома, наступит пора отойти от дел, и ты, Мика, выйдешь замуж за какого-нибудь хорошего человека, заведешь семью.
Слова Саюри звучали в ее ушах той ночью, когда Мика пыталась заснуть на мягком футоне, к каким не привыкла. Дома футоны были жесткими и практичными, как и все остальное.
С некоторых пор кое-кто из гостей стал распускать с ней руки, однако пока что она умудрялась отваживать их со всей дипломатичностью, которой ее обучили, и ни у кого не оставалось осадка. Но Мика не рассказывала об этом Саюри, опасаясь, что гости рассердятся и она потеряет работу. Хозяйка чайного дома умела сурово отчитывать тех, кто обижал ее девушек.
Сегодня, без конца ворочаясь в постели, она вспоминала слова Саюри. Когда наступит пора «отойти от дел», как та выразилась, будет ли у нее иной выбор, кроме замужества? И захочет ли какой-нибудь приличный человек жениться на девушке, работавшей в чайном доме? Все-таки это был чайный дом в Маруяме, как бы ни старалась владелица сделать из него приличное заведение.