Palais Bourbon / Wikimedia Commons
В этих сложных условиях единственным организующим центром стали христианская религия и католическая церковь. Именно церковь в эпоху раннего Средневековья стала той силой, которая хотя бы на идейном уровне объединяла разобщенные народы Западной Европы. Эта роль католической церкви во многом объясняет ее доминирующее положение в культуре и политике Европы в течение многих веков.
Положение стабилизировалось только к IX–X векам. Феодальная раздробленность еще существовала, власть королей была пока слаба, но функции политической и военной власти брали на себя крупные феодалы. Возрождались сельское хозяйство, города и торговые пути, но средневековый мир был еще очень замкнут. Торговые связи, за редким исключением, ограничивались сравнительно небольшим пространством, ремесло строго регламентировалось цеховыми организациями. Социальное устройство общества напоминало кастовый строй. Замкнутость внешнего мира нашла отражение в своеобразной замкнутости мышления. В сознании общества доминировали жесткие социальные законы и догмы, освященные католической церковью и поддержанные не только фактором фанатичной веры, но и силой оружия. Свобода духа, столь характерная для Античности и превратившаяся в римский период в полную утрату всяких духовных ценностей, осталась в далеком прошлом. Средневековью свойственна строгая регламентация не только поведения, но и мыслей.
Власть религии была настолько сильна, что историки считают Средневековье наиболее религиозным периодом в истории человечества. Причем с возникновением государств с авторитетными правителями власть католической церкви не ослабела, а постоянно усиливалась, заручаясь поддержкой королей, герцогов и баронов. Ведь церковь провозглашала: «Нет иной власти, кроме как от Бога». И даже в политике религиозная экзальтированность преобладала над рассудком.
Император Священной Римской империи Генрих IV в Каноссе. Скульптор Убальдо Гандольфи, около 1770 г.
Purchase, Assunta Sommella Peluso, Ada Peluso, and Romano I. Peluso Gift, in memory of Ignazio Peluso, 2006 / Metropolitan Museum of Art
Так, в 1076 году германский король Генрих IV предпринял попытку ограничить власть и экономические претензии католической церкви на территории Германии. В ответ на это папа римский Григорий VII отлучил короля от церкви, лишил его королевского сана, а подданных короля освободил от присяги ему. Что это значило? Проклятый церковью правитель лишался любой политической поддержки своих бывших союзников, и даже его подданные вассалы освобождались от данных ими клятв верности и обетов. В подвластных королю Генриху IV землях взбунтовались бароны, отказавшиеся признать власть проклятого короля, началась междоусобица. И королю пришлось униженно просить папу римского о прощении. В январе 1077 года Генрих IV, босой и голодный, в течение трех дней вымаливал прощение у папы, стоя на коленях во дворе перед его замком в Каноссе.
А крестовые походы? Религиозная экзальтированность и власть церкви проявились в этом кровавом и абсурдном явлении особенно ярко. Тысячи людей оставляли свое хозяйство, семьи и шли «освобождать Гроб Господень» в неведомую, далекую Палестину. Большинство их погибало, даже не дойдя до своей цели, но поток пилигримов не иссякал. Известен даже детский крестовый поход, в котором приняли участие дети, подростки и юноши. Те из них, кому удалось добраться до арабских территорий, были проданы в рабство.
Крестовые походы, в которых погибало самое трудоспособное и здоровое население Западной Европы, были не единственной бедой Средневековья. Рост городов с их плотной застройкой и антисанитарией в XI–XVI веках приводил к массовым эпидемиям чумы, проказы, оспы, которые воспринимались как божье наказание и предвестие Апокалипсиса. Заразу разносили и возвращавшиеся с Востока крестоносцы, и купцы, переезжавшие из города в город, и наемники. Во время пандемии чумы в XIV веке в Западной Европе умерло 25 млн человек, это четвертая часть всего населения.
Чума во Фригии. Гравюра Маркантонио Раймонди (ок. 1480–1534), Италия.
The Joseph Brooks Fair Collection / The Art Institute of Chicago
Так, Д. Боккаччо при описании чумы во Флоренции 1348 г. отмечает, что «такие происшествия и многие другие, подобные им и более ужасные, порождали разные страхи и фантазии в тех, которые, оставшись в живых, почти все стремились к одной жестокой цели: избегать больных и удаляться от общения с ними и их вещами; так поступая, воображали сохранить себе здоровье… На кладбищах при церквах, где все было переполнено, вырывали громадные ямы, куда сотнями клали приносимые трупы, нагромождая их рядами, как товар на корабле, и слегка засыпая землей, пока не доходили до краев могилы»[2].