Лиз. Теперь о Моррисе. Я хочу, чтобы ты сосредоточился хотя бы на минуту.
Гарри. Как я могу сосредоточиться! Ты приходишь сюда, говоришь всякие гадости, вырываешь сердце из моей груди, бросаешь на пол, топчешься на нем, а потом заявляешь: «Теперь о Моррисе», — словно мы только что обсуждали погоду.
Лиз. Я очень встревожена.
Гарри. Так тебе и надо.
Лиз. Из-за Морриса.
Гарри (раздраженно). Что там с Моррисом? Что он натворил?
Лиз. Ничего определенного я сказать не могу, но кое-что слышала.
Гарри. И что ты слышала?
Лиз. Думаю, тебе пора пустить в ход свой знаменитый пальчик, которым ты так любишь нам грозить. Речь… речь о Джоанне.
Гарри. Джоанне?
Лиз. Судя по всему, Моррис в нее влюблен. Не знаю, как далеко все зашло, мне не известны подробности, но в одном не сомневаюсь. Если слухи родились не на пустом месте, нужно принимать меры, и немедленно.
Гарри. Моррис и Джоанна. Он, должно быть, рехнулся. Кто тебе сказал?
Лиз. Сначала Бобби, когда мы ехали из Версаля, но я не обратила на это внимание, потому что мы все знаем, какой он сплетник. Но буквально через два дня в «Максиме» меня перехватила Луиза. Она только-только прибыла в Париж из Лондона, и никак не могла прийти в себя от этой истории. Ты же знаешь, как трепетно относится она к Генри.
Гарри. Генри что-нибудь подозревает?
Лиз. Не думаю. Подозрений у него может и не возникнуть, ты понимаешь? До того момента, пока доброжелатели не раскроют ему глаза.
Гарри. Не следовало ему жениться на ней. Я всегда говорил, что это серьезная ошибка. Если в такой дружной компании, как наша, появляется типичная, сверкающая бриллиантами сирена, жди беды.
Лиз. Нет у меня уверенности, что Джоанна — типичная сирена, но она, безусловно, опасна.
Гарри. Я всегда обходил ее за милю. Моррис! Не мог он быть таким идиотом!
Лиз. В последнее время он выглядел более печальным, чем всегда. Я чувствовала, что-то не так.
Гарри (встает, прохаживается по комнате). Господи, только этого нам и не хватало! И именно в тот момент, когда мне нужно уезжать! Наш бизнес может рухнуть!
Лиз. Если Генри узнает, рухнет обязательно.
Гарри. Так что же нам делать?
Лиз. Первым делом тебе нужно выяснить у Морриса, правда это или нет, если да, то как далеко все зашло, а потом устрой ему выволочку и отошли отсюда, возьми с собой в Африку, отправь в Китай, но убери из Лондона.
Звонят в дверь.
Гарри. Должно быть, этот жуткий молодой человек из Акфилда, и я дрожу, как осиновый лист. Не могу встречаться с ним. Не могу!
Лиз. Должен, раз обещал.
Гарри. Моя жизнь — сплошная пытка, но всем совершенно на это наплевать.
Лиз. Может, это совсем и не молодой человек, а Моррис.
Гарри. К черту Морриса! Всех к черту!
Лиз. Не идиотничай. Если у Морриса роман с Джоанной, последствия будут непредсказуемые. Возможно, развалится все, что мы так долго строили. И ты это знаешь не хуже моего. Поэтому ты и должен все выяснить. Если тебе это не удастся, выясню я, мы встречаемся в половине третьего.
Гарри. Тебе он ничего не скажет, только придет в ярость и посоветует заниматься своими делами.
Лиз. Я буду дома по четверти второго. Позвони мне после его ухода.
Гарри. Он не уйдет, останется у меня на ленч. А в присутствии Морриса я не смогу дать тебе по телефону подробный отчет о его любовной жизни.
Лиз. Набери мой номер, а когда я сниму трубку, скажи: «Извините, я ошибся номером». И я все буду знать.
Гарри. Что ты будешь знать?
Лиз. Что все в порядке. А вот если ты скажешь: «Я очень извиняюсь, ошибся номером», мне станет ясно, что ситуация критическая, и я тут же прибегу, чтобы поддержать тебя.
Гарри. Интриги! Все мое существование пронизано интригами.
Лиз. Ты меня понял? Обещаешь, что сделаешь все, как мы договорились?
Гарри. Хорошо (в дверь опять звонят). Сейчас я расскажу тебе еще об одной захватывающей подробности моей жизни, если тебе, конечно, интересно. Никто, ни при каких обстоятельствах не открывает дверь в первые полчаса после звонка. (Кричит). Мисс Эриксон… Фред…