Моррис. Не стоит огорчаться, Гарри. Бог на небе, в мире все путем, а у меня для тебя первоклассная плохая новость.
Гарри. Какая же?
Моррис. Нора Фенуик не сможет поехать в Африку.
Гарри. Почему? Что с ней?
Моррис. Она сломала ногу.
Гарри (раздраженно). Это же черт знает что!
Моррис. В принципе, не так это и важно.
Гарри. Естественно, не важно. Пустяк, да и только! Только мне по пути в Африку придется репетировать с новой женщиной шесть главных ролей. И как эта идиотка умудрилась сломать ногу?
Моррис. Упала на вокзале Виктория.
Гарри. Каким только ветром ее занесло на вокзал! Кем мы можем ее заменить?
Генри. Моррис хочет пригласить Берил Уиллард, но я не думаю, что это правильный выбор.
Гарри (в голосе слышится грозный рык). Так ты хочешь пригласить Берил Уиллард, да?
Моррис. Почему нет? Очень хорошая актриса.
Гарри (с нарочитым спокойствием). Она уже сорок лет очень хорошая актриса. А помимо актерского мастерства все эти сорок лет она держит пальму первенства по части феноменального, эпохального, поразительного, несравненного занудства.
Моррис. Да перестань, Гарри. Я не понимаю…
Гарри (набирая обороты). Не понимаешь? Что ж, объясняю. Ни молитва, ни взятка, ни угроза и никакая сила, человеческая или божественная, не заставит меня ехать в Африку с Берил Уиллард. С Берил Уиллард я не поехал бы даже в Уимблдон.
Моника. Он хочет сказать, что Берил Уиллард не в его вкусе.
Моррис. Хорошо, Берил исключается. Кого ты предлагаешь?
Генри. Одну минуту, если вы собираетесь заняться подбором актерского состава, я ухожу. У меня самолет в Брюссель, я только хотел сказать тебе, Гарри, что в театре «Мейфэр» поставить осенью эту французскую пьесу не удастся.
Гарри. Почему?
Генри. Потому что Робертс снял театр на весь сезон, начиная с сентября.
Гарри. Как ты мог это допустить? Ты же знал, что я хочу играть в этом театре?
Генри. «Форум» гораздо красивее, и рассчитан на большее число зрителей.
Гарри. Это заговор! Вы оба уже многие годы пытаетесь затащить меня в этот плохо отапливаемый морг.
Моррис. Театр реконструировали, как зал, так и подсобные помещения.
Гарри. Им придется разобрать все здание по кирпичику, а потом сложить вновь, прежде чем туда ступит моя нога.
Генри. Поговорим об этом позже, хорошо, Моррис? Сегодня он в таком состоянии, что все встречает в штыки. У меня нет времени переубеждать его.
Гарри. А чего ты летишь Брюссель?
Генри. По делам. Простым, обыденным делам, никак не связанным с театром. Мне просто не терпится попасть туда. До свидания, славный ты наш. Надеюсь, к моему возвращению настроение у тебя улучшится. До свидания, Моника. До свидания, Моррис. Между прочим, ты мог бы позвонить Джоанне. Она совсем одна.
Моррис. Позвоню. Завтра вечером я везу ее на премьеру в «Хеймаркет».
Генри. Хорошо… до свидания.
Генри уходит. Моника направляется к кабинету.
Моника. Я тебе пока не нужна?
Гарри. А что? Чем ты собираешься заняться?
Моника. Хочу написать письмо Берил Уиллард. Попрошу ее приехать и пожить с тобой.
Моника уходит.
Гарри. Так завтра ты собираешься взять Джоанну на премьеру в «Хеймаркет», так?
Моррис. Да, а что?
Гарри. Действительно, а что? Почему нет?
Моррис. Я не понимаю, о чем ты?
Гарри. Пожалуй, я тоже пойду.
Моррис. Хорошо, просто отлично. Я снял ложу, места в ней предостаточно.
Гарри. А чего ты в последнее время такой подавленный?
Моррис. Совсем я не подавленный.
Гарри. Как бы не так. Лиз это заметила, да и я тоже.
Моррис. Вы оба ошибаетесь. Я всем доволен и счастлив.
Гарри (раздраженно, прохаживаясь по комнате). Ну, смотри, Моррис.
Моррис. Да в чем, собственно дело?
Гарри. Тебе нравится Джоанна, не так ли?
Моррис. Разумеется, нравится. Она — прелесть.
Гарри. Я бы не стал называть ее прелестью, но, с другой стороны, я не так часто с ней вижусь. В отличии от тебя.