— Да, — подтвердил Леоф. — Боюсь, что так.
— И другое произведение, которое так нравится народу? — То, как она произнесла слово «народ», означало, что она включает в эту категорию далеко не всех, и уж конечно, ни и коем случае не себя.
— Да, миледи.
— Да, — сухо повторила она.
Пришла Ареана и принесла чай, и они некоторое время пили его в неловком молчании.
— Насколько хорошо вы знали мою золовку? — неожиданно спросила леди Грехэм.
Леоф почувствовал, как напряглась Ареала, а сам он покраснел.
К его несказанному удивлению леди Грехэм рассмеялась.
— О, святые! Да, Амбрия в некоторых отношениях была невероятно великодушна, — заявила она.
Леоф кивнул, не зная, как отреагировать на ее слова, и вспомнив ту ночь и тепло кожи Амбрии…
А всего через несколько дней ее жалобный, мертвый взгляд.
— Впрочем, дело не в ней, — сказала леди Грехэм и пожала плечами. — Проблема в том, что теперь делать с Мери.
— Я думаю, она должна остаться с нами, — сказал Леоф.
— Лично я склонна с вами согласиться, — сказала леди, — Мне совсем не нужно, чтобы девчонка путалась у меня под ногами. С меня хватает и ее братца, впрочем, скоро мы его женим. С другой стороны, она внебрачная дочь Вильяма, и член нашей семьи, а у моего мужа имеются собственные представления о семейных обязанностях.
— Она здесь в полной безопасности, — проговорила Ареала. — И продолжает остаться наследницей.
— Да, — ответил Леоф.
— Вероятно, это возможно. Но разве герцог Артвейр не вызывался быть ее опекуном?
— Это так, — сказал Леоф.
— Не сомневаюсь, что у Артвейра имелись для этого собственные причины. А также он совсем не просто так подарил вам этот чудесный дом, который находится в одном из его самых прекрасных поместий.
— Герцог и мой муж друзья, — сказала Ареана, — Дом — его свадебный подарок.
— Не сомневаюсь, — Леди Грехэм вздохнула, — Кроме того, он хочет держать девочку как можно ближе к себе, — Она резко вскинула голову, — Кстати, а что с ней? До меня доходили весьма странные истории. Что-то насчет музыки, которая убивает.
Леоф поджал губы, История каким-то непостижимым образом стела известна, но он не знал, должен ли подтвердить ее.
— Говорят, что принц Роберт заставил вас написать, мелодию, которая убивает всякого, кто ее слышит, и что Мери ее сыграла, но не умерла, — пояснила она.
Когда он никак не отреагировал на ее слова, она вздохнула и взмахом руки подозвала служанку, которая протянула Леофу сложенный листок с восковой печатью.
Он взял документ и обнаружил, что печать принадлежит Aртвейру, Он сломал ее и прочитал следующее:
Дорогой друг, ты можешь совершении спокойно рассказать леди Торис Грехэм все, что касается Мери. Она имеет право знать правду, и я не сомневаюсь, что она не навредит девочке.
Леоф в замешательстве поднял голову.
— Извините, миледи, — сказал он.
— Ваша сдержанность делает вам честь. Но я прошу вас, продолжайте.
— Все так, как вы сказали, если не считать того, что Роберт не заказывал мне эту музыку. Он хотел, точнее, говорил, что хочет получить еще одно волшебное произведение, которое зачеркнет мою первую работу и снова сделает его популярным в народе. Думаю, он с самого начала знал, что я попытаюсь его убить.
— Понятно. Он обманом заставил вас написать его. Но ваше произведение его не убило, потому что он уж мертв.
— Что-то вроде того. Но оно убило всех остальных, кто находился в комнате.
— Кроме вас и вашей невесты — и Мери.
— Музыка — это движение, — пояснил Леоф, — Она представляет собой не один звук, а череду звуков, которая ведет к смерти. Убивает последний аккорд, но только если выслушать все произведение. Я научил Мери и Ареану контр-гармонии и они напевали ее, чтобы им ничто не угрожало. Впрочем, мы все равно чудом остались живы. А Мери… она играла на клавесине, ей пришлось хуже других.
— Да, наверное, — леди Грехэм откинулась на спинку стула, и сделала еще глоток чая, — Как вы думаете, что Роберт сделает с вашей музыкой?
— Что-нибудь очень плохое, — ответил Леоф.
— Я пытаюсь себе это представить. Оркестр волынщиков, марширующих по полю боя? Или трубачей? А защитники на стенах города падают замертво?
— Это возможно, — ответил Леоф, которому стало не по себе, — Произведение непросто переложить, но человек, достаточно опытный в аранжировке и композиции, с такой задачей справится.