— Постой, — прошипела колдунья. — Остановись, не делай этого…
— Я не могу, даже если бы хотел, — ответил Эспер.
Это были последние слова, которые он сумел произнести; сильная боль заставила его выгнуться, его внутренности начали давить на кожу. Потом кожа лопнула, и его меркнущие глаза еще увидели, как зеленые побеги вырываются из его тела. Они быстро вытягивались, словно змеи. И тянулись к солнцу.
Боль затихала, и его чувства устремились от дерева к травам и лозам. Он был оленем, пантерой, дубом, осой, дождевой водой, ветром, темной прелой землей.
Он был всем, что имело хоть какое-то значение.
Он брал жизнь от земли и рос, проталкивая вперед корни и выпуская шипы.
Мелодия взмыла ввысь, диссонанс усилился, и в воздухе возник тихий перезвон тысяч хрустальных колокольчиков с жемчужными язычками. Казалось, музыка закружила его, воздух потемнел, и пламя свечей превратилось в тусклые искорки.
Но музыка вырвалась из дома в огромные пустые пространства мира. Она звенела в камне гор и пела в глубинах моря. Ее слышали холодные звезды и обжигающее солнце, плывущее над миром, и кости внутри его плоти. Она продолжала звучать, наполняя собой все.
Он почти потерял собственный голос. Голос Милтона дрогнул, но потом обрел прежнюю силу и повел самые низкие аккорды вверх, к все еще невидимой вершине.
И музыка устремилась ввысь, иногда чуть затихая, но неуклонно вздымаясь все выше, почти достигая вершины. Казалось, это будет длиться бесконечно.
Теперь он уже не мог перестать петь, даже если бы захотел; заминка Милтона была последней возможностью. Он слышал многие тысячи голосов, поющих в беззвездном проливе. Потом миллионы голосов, и он запаниковал, поскольку забыл, как нужно заканчивать, что должно произойти в конце. Музыка на бумаге больше не имела значения. Теперь реквием захватил всех, музыка управляла исполнителями.
Он чувствовал, как его тело трепещет, подобно крылышку стрекозы, а потом и вовсе исчезает. От него остался лишь голос.
И конец наступил, он был ужасающим, великолепным, а потом — в единое невозможное мгновение — идеальным. Все ноты зазвучали гармонично. Все голоса поддерживали друг друга. Все обрело свое место.
Голоса мертвых слились с его голосом.
Мери без сил соскользнула по стене.
А во дворе голова Роберта Отважного прекратила попытки что-нибудь сказать.
Хесперо атаковал Казио, подобно молнии, сделав выпад в пах. Он быстро парировал утейвом, но клинка там не оказалось, Фратекс отступил. Лишь благодаря случайной удаче Казио сумел во второй раз перехватить его оружие, защитив свое горло.
Казио отступил.
— Ты неплохо владеешь клинком.
— Наверное, я забыл упомянуть, что занимался с местро Эспедио, — с усмешкой сказал Хесперо.
Казио прищурился.
— Недавно я встречался с одним из его учеников. Акредо. Это его клинок.
— Я знал его, — ответил Хесперо. — Ты его убил, насколько я понял.
— Нет. Его застрелили из лука.
Хесперо пожал плечами и вновь пошел вперед, используя атаку “кукушка возвращается домой”. Казио парировал все удары. Когда-то его едва не прикончили таким образом, поскольку Казио не знал последнего движения, но теперь ему было известно, что в конце острие вражеского клинка окажется возле его горла. И потому он защитился высоким контросессо.
И вновь он не обнаружил вражеского клинка, а выпад Хесперо достал его правый бок. Казио отступил, с удивлением глядя на свою кровь. Хесперо продолжал атаковать.
«С тобой все будет в порядке, — сказал себе Казио. — Ему просто повезло.»
Он с трудом отбил следующую атаку, а потом отчаянно контратаковал. Его клинок задел левую руку Хесперо, выступила кровь.
Это оказалось приятным сюрпризом.
— Ты фехтуешь лучше, чем я предполагал, — сказал Казио. — Но ты потерял свою неуязвимость.
— Если ты займешься своей раной прямо сейчас, то сможешь выжить, — парировал Хесперо.
— О, тебе не отвертеться так легко, — возразил Казио.
— У меня нет времени на разговоры, — сказал Фратекс.
Казио возобновил атаку, сделал обманное движение, показывая, что постарается достать руку противника, одновременно не давая начать пертоту утейв.
Хесперо ударил его в челюсть левой рукой. Казио отбросило назад, но он отчаянно пытался удержать правильную стойку.
Остра прыгнула на Фратекса сзади и схватила его двумя руками за шею. Хесперо поднял левую руку и попытался оторвать Остру, вцепившись ей в волосы. Однако она его не отпускала до тех пор, пока он не ударил ее спиной о стену.