— И я рада тебя видеть, Тэм, — ответила Энни.
Он разинул рот.
— Вы никогда не называли меня так, — сказал он. — Конечно, мне очень приятно.
— Сожалею, что у меня не нашлось времени поговорить с тобой раньше, — продолжала Энни. — У меня было очень много дел. Обстоятельства той ночи — я не знаю, многое ли ты помнишь.
— Я все хорошо помню до тех пор, пока мои собственные солдаты меня не затоптали, — сказал он, — Например, я помню, как вы восстали из мертвых.
— Я не умирала, — возразила Энни. — На некоторое время Душа покинула тело, чтобы оно могло исцелиться, вот и все.
— Вот и все, — повторил он. — Вы говорите это так, словно ничего удивительного не произошло. Я думал, вы мертвы, Энни. Мне казалось, я люблю вас, но когда я понял, что вы мертвы, то сошел с ума. Я не знаю, каким образом вы сумели ко мне вернуться, и мне все равно, важно лишь, что вы вернулись, и я люблю вас еще сильнее.
— И я тебя люблю, — сказала Энни. — Просто, честно и без всякого притворства. Так, как я всегда хотела любить.
Он закрыл глаза.
— Тогда зачем ждать? Вы уже сделали меня королем Виргеньи. Все согласятся, что из нас получится хорошим пара.
Она попыталась улыбнуться.
— Да, пара получится хорошей, — сказала она. — Но не лучшей.
Он нахмурился.
— Что вы хотите сказать?
Энни на мгновение пожалела, что она больше не обладает холодным, безжалостным разумом той ночи, но та Энни была мертва. Никто не мог предвидеть, что все получится именно так, и теперь она намеревалась совершать меньше ошибок.
— Я должна заключить брак с Беримундом из Ханзы.
— Но ханзейцы вас ненавидят. Они считают вас колдуньей.
— Маркомир умер пять дней назад. Он был сердцем этой ненависти, но ты прав меня никогда не будут любить в Ханзе. Но все предельно просто — я должна поступить именно так.
— Я не могу это принять.
— Ты должен. Я надеюсь, что мы навсегда останемся друзьями, Тэм, но у тебя нет выбора, это говорит твоя королева.
Несколько долгих душераздирающих мгновений он стоял в растерянности, а потом поклонился.
— Да, ваше величество, — сказал Кейп-Шавель.
— Тогда мы на этом закончим.
Он ушел. Наконец она освободила всех, кого любила, и ощутила еще одну трещину в своем сердце — теперь Энни знала, что это и значит быть королевой.
Я видел, как Энни отдала свое могущество Терновому королю, а потом я помог Эсперу — я до сих пор иногда так его называю — спрятать все троны. Надеюсь, теперь это сделано лучше, чем прежде. Сила стала убывать, и Энни издала закон, запрещающий использовать священные пути. Что ж, время покажет — мужчины и женщины глупы. Я сам тому свидетельство.
Леоф поцеловал сына в крошечный лоб. Ребенок бессмысленно таращился по сторонам, а Леоф размышлял о том, какие удивительные мелодии могут жить у него в голове, дожидаясь, когда инструменты выпустят их наружу.
Ареана спала. Она была бледной и очень красивой, и строгий взгляд повитухи запретил Леофу ее будить. Он осторожно вернул ребенка старушке и вышел из дома, тихонько насвистывая.
— Надеюсь, это не новая песня-заклинание? — послышался знакомый голос.
К нему на лошади мышастой масти приближался Артвейр.
— Нет, — с улыбкой возразил Леоф, — я работаю над колыбельной.
— Значит, все в порядке? — спросил Артвейр, спешиваясь и отпуская лошадь.
— Да, все хорошо, — ответил Леоф. — Ребенок здоров, Ареана тоже.
— Благословенные святые, чудесная новость, — сказал Артвейр. — Ты этого заслуживаешь.
— Не знаю, так ли это, но я благодарен, — ответил Леоф. — А как дела в Эслене?
— Все понемногу успокаивается, — сказал герцог. — Конечно, ходят разные слухи. Говорят, что королева — это демон, святая, мужчина, сефри. Лири шумят из-за свадьбы, да и зима была тяжелой. Но установился мир, а первый урожай выдался хорошим. Люди видели нескольких чудовищ, но только в самой чаще леса, далеко от деревень. А Церковь — ну, пожалуй, пришло время для примирения. Ты слышал, Энни намерена создать свою собственную церковь, свободную от влияния з’Ирбины.
— Я желаю ей успеха.
— На самом деле, она послала меня к тебе именно по этому поводу, — продолжал Артвейр. — Королева хочет, чтобы ты сочинил благодарственный гимн, который будут исполнять при принятии сана духовными лицами.
— Любопытно, — заметил Леоф.
— Ты готов взяться за такую работу?
Леоф улыбнулся.
— Я уже начал его писать.
— Кстати, мне кажется, за нами следят, — неожиданно заявил Артвейр.
Леоф кивнул. Он видел, как между деревьями промелькнуло платье.