— Боюсь, она в вас влюблена.
— А я думал, ты привил ей хороший вкус.
— Иди сюда. Мери, — позвал Леоф. — Поздоровайся с герцогом. А потом у нас с тобой будет работа.
Он услышал, как Мери захихикала, выскочила из-за дерева и побежала к ним.
Когда закон смерти был исправлен, все существа, оказавшиеся на границе, перешли на одну или другую сторону. Леоф каждый день благодарил святых за то, что Мери осталась с ними.
Я вижу последнюю из Вер.
Гик повернулся, парус поймал ветер, и «Дева-Лебедь» помчалась по волнам. Нейл стоял у борта глядя на извилистую береговую линию вдали, за бурными водами.
— Красиво, — сказала Бринна.
Он согласно кивнул.
— Это всего лишь старые скалы, но я их люблю. Я думаю, что и ты их полюбишь.
Она сжата его руку, и он слегка поморщился, поскольку рука еще немного болела, но Нейл любил прикосновения Бринны.
— Значит, мы там останемся? — спросила Бринна.
Он рассмеялся, а она с удивлением посмотрела на него.
— Ты хочешь сделать из меня лжеца? — спросил Нейл.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь.
— Я сказал, что увезу тебя туда, где у нас не будет никаких обязательств. Но и теперь, когда королева даровала мне свободу, а Беримунд освободил тебя, мы все еще далеко от этого места.
— И где же, муж мой, оно находится?
— Нам нужно будет его отыскать, — сказал Нейл. — Возможно, на это уйдет остаток нашей жизни. Кто знает, какую часть мира нам предстоит повидать?
И Бринна поцеловала его, и показалась Нейлу совсем юной — впервые с того момента, как он ее увидел. Они вместе смотрели, как приближается Скерн.
Я видел, как стареет Землэ, так и не узнавшая, что случилось со мной. Когда я снова смог вернуться в мир, исцелившись настолько насколько это было возможно, она уже давно была мертва.
Вот почему, когда я вернулся в Ведьмин Рог, мне ничего не оставалось, как предаваться скорби и писать. И я вспоминал все, что мог.
Есть одна вещь, которую я не забуду до тех пор, пока река не увлечет меня в свои воды. Тот момент, когда я смотрел его глазами.
Я никогда не мог себе представить такую прекрасную вещь — смотреть всеми глазами леса, чувствовать и слышать каждую травинку, каждый лист папоротника. Это произошло лишь однажды, через годы после битвы.
Там, где когда-то стояли величественные железные дубы, которые так любил Эспер. Они все пали, но желуди проросли, в первые годы после битвы все росло с невероятной быстротой. Так что многие деревья успели подняться на четыре или пять королевских ярдов — стройные юные стволы, которые уже отнимали солнце у кустарника — началась борьба за жизненное пространство.
Туда пришла все еще молодая женщина, ее щеки раскраснелись от ветра, погода в тот день выдалась прохладной. На ней был шерстяной плащ и сапоги из оленьей кожи. Конечно, я ее знал — ведь когда-то мне казалось, что я ее люблю, в некотором смысле, так оно и было.
Она держала за руку девочку лет шести или семи. У нее было веселое умное личико. Девочка удивленно смотрела по сторонам.
— Он здесь, — сказала ей Винна. — Твой отец здесь.
И через него я ощутил напряжение и трепет в каждом дереве, повернувшемся к ним, и в этот миг запели все птицы.
Это было последним человеческим чувством, которое я в нем ощутил. А потом он заснул, как и должен был.
Когда он заснул, я проснулся — и обнаружил, что мир изменился.
— “Кодекс Тереминнам”, автор неизвестен.