— Я совершенно уверен, что так правильнее. В подземелье они думают о своих грехах и мечтают о солнечном свете, а потом наступает момент, когда они начинают сомневаться в существовании как солнца, так и греха. Тогда я привожу их сюда, где они могут увидеть красоту мира — море, солнце, траву…
— И осознать, какая судьба их ждет, — сказал Хэрриот, глядя на деревья, превращенные в виселицы.
— И это тоже, — не стал спорить Прейкам. Я хочу, чтобы они снова полюбили святых, и искренне вернулись на их путь.
— Грязный ублюдок, — всхлипнул мужчина у столба. — Злобный, маленький кусок дерьма. Что ты сделал с моей малышкой Маолой… — Он захлебнулся рыданиями, содрогаясь всем телом.
— Твоя жена колдунья, — сказал Прейкам.
— Она никогда не была колдуньей, — хрипло возразил мужчина. — Никогда.
— Она призналась в том, что завязывала узлы Хинтии по просьбе моряков, — возразил ему Прейкам.
— Святой Хинтии, — выдохнул несчастный из последних сил.
— Нет такой святой, — заявил сакритор.
Роджер попытался сдержать смех, потом передумал и все-таки рассмеялся.
Сакритор с довольным видом кивнул.
— Видишь? — сказал он. — Это Роджер Хэрриот, Рыцарь Церкви, образованный человек.
— Именно, — не стал спорить Роджер, но самодовольства критора заставило его заговорить о другом. — Я достаточно образован, чтобы… время от времени обращаться за советом к «Тафлс номенс», одной из трех книг, имеющихся в каждом приходе-аттише.
— «Тафлс номенс»?
— Самая большая книга в вашей библиотеке. Она лежит на кафедре в углу и покрыта толстым слоем пыли.
— Я не понимаю…
— Хинтия — одна из сорока восьми ипостасей святого Сефруса, — пояснил Роджер. — Не слишком известная, разумеется, но я припоминаю, что нужно завязывать узлы, чтобы ее умилостивить.
Прейкам открыл рот, собираясь возмутиться, закрыл его и снова открыл.
— Святой Сефрус мужского пола, — заявил он, наконец.
— Это ваши догадки, основанные на вителлианских текстах, — сказал Роджер, наставив на него палец. — На самом деле, вы понятия не имеете, кто такой святой Сефрус, не правда ли.
— Я… святых великое множество.
— Верно. Тысячи. И мне интересно, почему вы не потрудились заглянуть в книгу и уточнить, является ли Хинтия святой, прежде чем выдвигать против ее последователей обвинения в колдовстве.
— Она завязывала узлы и говорила морякам чтобы они их развязывали, если им потребуется ветер, — в отчаянии пролепетал Прейкам. — От этого за версту несет колдовством.
Роджер откашлялся и процитировал:
— «И королева Гиал сказала святому Меринеро: «Возьми кусок простыни и сделай на нем узел именем Сефруса, а когда попадешь в штиль, выпусти на волю ветер, развязав узел».
Он улыбнулся.
— Это из «Священных анналов святого Меринеро». По-вашему, он был еретиком?
Сакритор поджал губы и принялся нервно переминаться на месте.
— Я читал «Жизнь Меринеро», — сказал он. — Но ничего такого не помню.
— «Жизнь Меринеро» это всего лишь абзац в «Сахтии бивии», — проговорил Роджер. — «Анналы» — книга в семьсот страниц.
— Ну, в таком случае, от меня нельзя требовать…
— Скажите-ка мне вот что: я заметил, что у вас есть часовня, посвященная Маннаду, Лиру и Нетуно. Сколько моряков приносят в нее пожертвования, прежде чем отправиться в плавание?
— Почти никто, — возмущенно заявил Прейкам. — Они предпочитают колдуний. Они целых двадцать лет презирают… — Он задохнулся от гнева, побагровев и выпучив глаза.
— Истину? — мягко поинтересовался Роджер.
— Я делал то, что считал правильным. То, чего желали от меня святые.
— Вот именно, — ответил Роджер. — И это, вне всякого сомнения, не имеет никакого отношения к истине.
— Значит, вы прибыли сюда, чтобы…
У него на глазах появились слезы, и он задрожал.
Роджер закатил глаза.
— Мне нет дела ни до вас, ни до жены этого несчастного. А также до того, что вы вешаете невиновных людей. Я здесь потому, что вы невежественный мясник, а вовсе не по причинам, которых вы боитесь.
— В таком случае, ради всех святых, что вас к нам привело?
— Вы скоро узнаете.
Он сдержал свое обещание всего через один колокол.
Хэрриот решил, что они пришли с юга. Их было около полусотни, по большей части в темно-оранжевых плащах Королевской легкой пехоты. Они спокойно выехали из леса и направились воротам замка. По мере того, как они приближались, он увидел, что десятеро в полных рыцарских доспехах. Один всадник был без доспехов, в вителлианском наряде, даже широкополая шляпа имелась. Рядом с ним скакал необычный всадник, очень стройный, в легких латах, с короткими рыжими волосами. Сначала он подумал, что это паж или оруженосец, но потом понял, кто это на самом деле, и обрадовался.