Она взяла его руку. Она так сильно дрожала, что с трудом могла сомкнуть его пальцы вокруг книжечки.
– Если ты так думаешь, пожалуйста, думай. Но прошу тебя…
Он взглянул на дневник. Этот проклятый дурацкий дневник был причиной всех их бед. Дневник и это проклятое богатство Фэрчайлдов. Ему было плевать на то и на другое.
– Возьми, – она опустилась перед ним на колени. – Но обещай мне…
– Черт! – он сунул ей дневник. – Бери. Отдай твои деньги Фэрчайлдам. Делай, что хочешь! Мне все равно.
Отступив, он осознал, что хочет бежать. Бежать… от чего? Он взглянул на распростертую перед ним женщину.
От нее? Какая нелепость! Что он делает?! Что он говорит?! Ведь это непоправимо!
Он резко ткнул в ее сторону указательным пальцем.
– Только держись теперь от меня подальше.
И с этими словами он бросился прочь.
Глава 23.
«Убийца.
Приходи одна к фонтану в саду и приноси сотню фунтов, или я расскажу все и получу обещанное вознаграждение».
Убийство. Йен вздрогнул. Хэдден не сообщил ему никаких подробностей. Йен, впрочем, и не спрашивал, потому что на самом деле они не имели значения. Он в любом случае помог бы своим кузенам.
Йен постучал в дверь спальни Вильды и обольстительно улыбнулся открывшей ему горничной.
– Я хотел бы поговорить с твоей хозяйкой.
Горничная привычно присела в реверансе.
– Она отдыхает, сэр, и не принимает никого.
– Ничего, меня она примет.
Не слушая возражений, он протиснулся в дверь.
Вильда лежала на кровати, закрыв лицо подушкой.
– Вильда, ты нужна мне, – проворковал он, склонившись над кроватью и приподнимая подушку.
Лицо девушки опухло от слез. Щеки были в пятнах, глаза покраснели, она выглядела совершенно несчастной. Йен вздохнул. Бедняжка все еще оплакивает измену молодого человека, который соблазнил и покинул ее. Кому-то нужно заняться ею.
– Что тебе, Йен? – Голос у нее был сдавленный, и подбородок дрожал.
Он отпрянул. Кажется, она опять собирается плакать. О Боже, она сейчас снова заплачет. Надо быстро что-нибудь предпринять.
Именно эта кузина была ему сейчас необходима. Ему были нужны эти волосы, этот рост, эта фигура. Другие сестры только посмеялись бы, если бы он попросил их об одолжении. Им бы скорее доставило удовольствие как-то навредить ему. Так что только Вильде, кроткой Вильде, придется оказать ему эту услугу.
– Утри слезы, милая, поскорее, – прошептал он. – Мне нужна твоя помощь.
Итак, Себастьян все знает. Словно внезапно лишившись слуха и зрения, придерживаясь рукой за стену, Мэри уныло брела по коридорам Фэрчайлд-Мэнор, волоча ноги как старуха.
Он с самого начала все знал.
Ужас овладел ею. Значит, Себастьян запомнил забрызганную кровью девушку, убившую Бессборо, и он просто выжидал, храня про себя эти воспоминания. Он хладнокровно ждал того момента, когда он сможет наилучшим образом использовать их против нее.
На самом деле она могла бы и не испытывать такого страшного смятения. Она ведь всегда подозревала, что у него могли сохраниться такие воспоминания. Она ведь не зря так испугалась в первую их встречу. Кроме того, она чувствовала, что у него безжалостный, неумолимый нрав. Но за последнюю неделю ее твердое мнение о нем как-то пошатнулось. Ей стало казаться, что он тоже был в чем-то ранимым, она видела, или хотела видеть, в нем проблески нежности. Она начала даже лелеять мечту о том, что их помолвка могла быть не просто фарсом, а брак их не был вынужденным.
Да, она опять начала мечтать. О Боже, неужели это неистребимо?!
Мэри громко засмеялась, но, уловив истерические нотки в собственном голосе, она заставила себя замолчать.
«Папа, – прошептала она, – почему я все продолжаю мечтать, когда мои надежды и мечты – не более чем больная фантазия?»
Дура, о какая же ты дура! Она утерла струившиеся у нее по лицу слезы. Глупо плакать, когда от судьбы не уйти. Глупо мечтать о сладостном союзе под названием удачное замужество, исполненном радости и доверия. Зачем она позволила себе мечтать?!
Мечты! Мечты были для нее всегда причиной слез.
У нее невольно вырвалось рыдание. Она поспешно оглянулась в смущении. Служанка, согнувшаяся набок под тяжестью ведра с водой, взглянула на нее с любопытством, но чинно прошла мимо, занятая своим делом. И неудивительно: потребуется основательная уборка прежде, чем дом предстанет после такого количества гостей в своей обычной образцовой чистоте и порядке. Кому-кому, а экономке такие вещи хорошо известны.
Она остановилась в холле у стола и, наклонив голову, с силой прижала пальцы к переносице, пытаясь хоть как-то сдержать слезы. Экономка всегда владеет собой. Но она больше не экономка. Она…Мэри уже не знала, кто она есть теперь. Она знала только, что ей непременно нужно удержаться от слез, по крайней мере пока она не доберется до своей спальни. Господи, да где же ее спальня? Перед глазами все плыло. Она опять заблудилась.
– Голубушка? – Этот добрый голос был ей слишком хорошо знаком. – В чем дело? Что случилось?
Мэри низко опустила голову, желая спрятать лицо.
– Ничего. Благодарю вас, мистер Бриндли.
Он подошел к ней и, наклонившись, настойчиво заглянул ей в глаза.
– Ай-яй-яй! Это очень похоже на слезы. Но отчего же плачет прелестная новобрачная?
– Я вовсе не плачу. – Голос ее предательски задрожал.
– Ну конечно, нет. – Он протянул ей чистый носовой платок, и Мэри с благодарностью вытерла себе лицо. – Вот так. Теперь вам получше?